Рихард Рудзитис

СОЗНАНИЕ КРАСОТЫ СПАСЕТ

воспринятая, обвевает человека

духовными веяниями, внушает, хотя бы на мгновение, более чистые

устремления. Ибо каждое устремление красотою, хотя бы оно и было

узко-формальным, все-таки дает свое зерно духа.

Возвращаясь теперь к прежней мысли - что красота может спасти, мы

должны сказать, что узко созерцаемая и познаваемая красота, конечно,

неспособна спасти человека в высшем смысле этого слова. И если такое

созерцание красоты возвышает и обновляет человека, то лишь на короткое

мгновение, но оно не дает человеку вечной, незыблемой опоры и познания

жизни. Но все-таки и это мгновенное освобождение, снова и снова озаряя

душу человека и порождая в ней наиболее сокровенные чувства, -

открывает ему путь к красоте духовности, расширяет и утончает его

сознание, сокращает путь его эволюции и приближает к предельной цели -

к космическому сознанию.

Но с другой стороны, бывают также случаи, когда особенно

художественные натуры чувствуют мощь красоты не только мгновение, но

гораздо дольше, и что красота их освобождает в истинном смысле этого

слова. Разве это не сокрушенный страданиями Бетховен создал свою

Девятую симфонию, величественный гимн радости? Разве это не была

чудесная победа красоты, которая когда-либо существовала? Красота -

музыка, которая ему казалась "откровением высшим, чем все науки и

философии", дала ему гармонию духа и созвучие с Космосом. Это оттого,

что он воспринял прекрасное в самом обширном и глубоком его понимании,

что он в прекрасном узрел основы Беспредельного.

Разве не таким же Светом Невыразимым осенялась жизнь Баха,

Моцарта, Вагнера, Мусорского, Скрябина, в моменты высшего творческого

восторга и вдохновения слышавших отзвуки музыки сфер? Разве не

являлась вся жизнь Микельанджело благоговейным, освободительным

порывом к Миру Огненной Красоты? Ведь он видел в созерцании красоты

силу, возносящую к небесам. "Ничто не делает душу столь набожной и

чистой, говорит Микельанджело, как стремление создать нечто

совершенное. Ибо Бог есть совершенство, и кто устремляется к

совершенству, устремляется к Божественному". Такие победы красоты

многочисленны, - когда красота является для человека высшим и

постоянным благословением его жизни.

Истинно, наблюдая мощь красоты на этих последних, можно

свидетельствовать: красота способна спасти, спасти, может быть, в

предельном смысле этого

слова - не только сократить путь эволюции, но

и привести во Врата. Ибо "ближе всего подходит к завершению путь

красоты" (Мир Огненный. III. 23). На это способна не узкоформально

созерцаемая красота, но красота, созерцаемая в призме Беспредельного.

Спасти - в существенном смысле слова - может лишь красота, поднятая до

высшего понимания, лишь истинное осознание красоты. Если простое

сознание красоты может возвысить человека, то озарить и освободить его

- может лишь постижение красоты в сокровенной ее сущности. Красота

может спасти, но тогда нам надо переменить наш взгляд на Вселенную,

нам надо облечься в одеяние духовности. Ибо "лишь дух знает, где

красота". Этого не знают наши органы чувств, этого не знает даже наш

рассудок. Нашим чувством и рассудку красота кажется воистину чудом,

загадкой непостижимой. Лишь наш дух знает, что единственно истинной

является космическая красота, что отдельные явления красоты

раскрываются полностью лишь в перспективе Беспредельно-Прекрасного.

Лишь наше сердце, как обитель духа, это знает, ибо биение чистого

сердца отражает ритм сердца Великого Космоса.

Итак, в восприятии красоты великая роль принадлежит духовному

уровню человека. "Без духовности даже невозможно понять красоту"

(Рерих. Adamant. 88). Ведь ступень осознания красоты тесно связана