Говард Лавкрафт

Ужас Данвича

и тут его

козлиные черты приняли коварное, хитрое выражение. Эрмитэйдж, наполовину

готовый сказать, что он может сделать копию с нужных ему страниц, вдруг

подумал о возможных последствиях и сдержал себя. Слишком велика была

ответственность -- дать в руки такому созданию ключ к столь богохульным

внешним сферам. Уотли увидел, как обстоит дело, и постарался снять

напряжение.

"Что ж, если вы так к этому относитесь. Может быть, в Гарварде не будут

такими нервными, как вы". И, ничего больше не сказав, встал и вышел из

здания, нагибаясь перед каждым дверным проемом.

Эрмитэйдж услышал дикий лай огромного сторожевого пса и внимательно

изучил гориллоподобную походку Уотли, пересекавшего ту часть

университетского двора, которая была видна в окно. Он подумал о всяких

безумных историях, которые слышал, вспомнил старые воскресные статье в

"Эдвертайзере", все те знания, которые он почерпнул у грубых и неотесанных

жителей Данвича во время своего единственного визита туда. Невиданные на

земле вещи -- по крайней мере, на трехмерной земле -- нахлынули на него,

смрадные и ужасные, сквозь ущелья Новой Англии, и бесстыдно нависли над

вершинами гор. Теперь он, казалось, ощутил близкое присутствие вторгающегося

ужаса и заметил адское наступление древнего и прежде пассивного ночного

кошмара. Он спрятал "Некрономикон" с дрожью отвращения, однако комната все

еще была наполнена неопределенным, но порочным зловонием. "По зловонию

узнаете Их", -- припомнил он выдержку из текста. Да -- запах был точно такой

же, как и тот, что поразил его возле фермерского дома Уотли меньше трех лет

тому. назад, Он подумал об Уилбуре, зловещем, звероподобном, и насмешливо

хмыкнул, вспомнив деревенские сплетни по поводу его происхождения.

"Узкородственный брак?" вслух пробормотал Эрмитэйдж. "Боже правый,

какие простаки! Покажи им "Великого Бога Пана" Артура Мейчена, и они

подумают, что тут какой- то банальный данвичский скандал! Но что же все-таки

-- что за ужасное неопределенное влияние на этой трехмерной земле или вне ее

-- оказал Отец Уилбура Уотли? Родился он на Сретение -- спустя девять

месяцев после кануна мая 1912 года, когда слухи о странных звуках из-под

земли дошли до Эркхама -- что же было на вершине холма той майской ночью и

кто был там? Какой крестный ужас связал себя с нашим миром, войдя в

получеловеческую плоть и кровь?"

В течение последующих недель доктор Эрмитэйдж пытался собрать все

возможные данные об Уилбуре Уотли и неопределенных явлениях в районе

Данвича. Он связался с доктором Хогтоном из Эйлсбери, который присутствовал

при последних минутах Старика Уотли, и нашел в последних словах старика,

сообщенных ему врачом, немало заслуживающего обдумывания. Поездка в Данвич

ничего нового не дала, но тщательное изучение "Некрономикона", особенно тех

страниц, которыми так откровенно заинтересовался Уилбур, дало ему новые

ужасные ключи к природе, методам и желаниям странною зла, которое смутно

угрожало этой планете. Беседы с несколькими учеными, специализирующимися в

архаических источниках в Бостоне, обмен письмами со многими другими разных

местах, вызвали у него растущее чувство изумления, которое, медленно пройдя

через разные стадии тревоги, в конце концов привело к состоянию острого

духовною страха. Лето шло, и он смутно чувствовал, что необходимо что-то

предпринять в отношении кошмара, таящегося в верховьях Мискатоника, и того

чудовищного создания, которое люди знали как Уилбура Уотли.

Собственно данвичский ужас пришелся на период между праздником урожая и

равноденствием 1928 года, причем доктор Эрмитэйдж был среди свидетелей его

чудовищного пролога. Он слышал об эксцентричном путешествии Уилбура в

Кэмбридж, о его отчаянных попытках получить в свое пользование

"Некрономикон" или сделать копии его страниц в библиотеке Уайденера. Усилия

эти оказались напрасными, поскольку Эрмитэйдж успел настоятельно попросить

всех библиотекарей, в чьем владении имелся этот ужасный том, ни в коем

случае не выдавать ею. Говорят, что в Кэмбридже Уилбур ужасно нервничал: с

одной стороны, очень хотел заполучить себе книгу, а с другой стороны, не