Говард Ф.Лавкрафт

Сияние извне

что. Тогда же они удостоверились и в том, что странное

заявление Таддеуса относительно деревьев было чистой правдой. Сидя однажды

у окна, за которым на фоне звездного неба простер свои разлапистые ветви

клен, миссис Гарднер обнаружила, что несмотря на полное безветрие, ветви

эти определенно раскачивались, как если бы ими управляла некая внутренняя

сила. Это были явно не те старые добрые клены, какими они видели их еще

год назад! Но следующее зловещее открытие сделал человек, не имевший к

Гарднерам никакого отношения. Привычка притупила их бдительность, и они не

замечали того, что сразу же бросилось в глаза скромному мельнику из

Болтона, который в неведении последних местных сплетен как-то ночью

проезжал по злосчастной старой дороге. Позднее его рассказу даже уделили

крохотную часть столбца в "Аркхэмских ведомостях", откуда новость и стала

известна всем фермерам округи, включая самого Нейхема. Ночь выдалась на

редкость темной, от слабеньких фонарей, установленных на крыльях пролетки,

было мало толку, но когда мельник спустился в долину и приблизился к

нейхемовской ферме, окружавшая его тьма странным образом рассеялась. Это

было поразительное зрелище: насколько хватало глаз, вся растительность -

трава, кусты, деревья - испускала тусклое, но отчетливо видимое сияние, а

в одно мгновение мельнику даже почудилось, что на заднем дворе дома, возле

коровника, шевельнулась какая-то фосфоресцирующая масса, отдельным пятном

выделившаяся на общем светлом фоне.

Когда школа закрылась на летние каникулы, Гарднеры практически потеряли

последнюю связь с внешним миром и потому охотно согласились на предложение

Эми делать для них в городе кое-какие покупки. Вся семья медленно, но

верно угасала как физически, так и умственно, и когда в округе

распространилось известие о сумасшествии миссис Гарднер, никто особенно не

удивился.

Это случилось в июне, примерно через год после падения метеорита.

Несчастную женщину преследовали неведомые воздушные создания, которых она

не могла толком описать. Речь ее стала малопонятной - исчезли все

существительные, и теперь миссис изъяснялась только глаголами и

местоимениями. Что-то неотступно следовало за ней, оно постоянно

изменялось и пульсировало, оно надрывало ее слух чем-то лишь очень

отдаленно напоминающим звук. С ней что-то делали - высасывали что-то - в

ней есть нечто, чего не должно быть - его нужно прогнать - нет покоя по

ночам - стены и окна расплываются, двигаются... Поскольку жена не

представляла серьезной угрозы для окружающих, Нейхем не стал отправлять ее

в местный приют для душевнобольных, и некоторое время она как ни в чем ни

бывало бродила по дому. Даже после того, как начались изменения в ее

внешности, все продолжало оставаться по-старому. И только когда сыновья

уже не смогли скрывать своего страха, а Таддеус едва не упал в обморок при

виде гримас, которые ему корчила мать, Нейхем решил запереть ее на

чердаке. К июлю она окончательно перестала говорить и передвигалась на

четвереньках, а в конце месяца старик Гарднер с ужасом обнаружил, что его

жена едва заметно светится в темноте - точь-в-точь, как вся окружавшая

ферму растительность.

Незадолго до того со двора убежали лошади. Четырех беглянок пришлось

искать целую неделю, а когда их все же нашли, то оказалось, что они не

способны даже нагнуться за пучком травы, росшей у них под ногами. Что-то

сломалось в их дурацких мозгах, и в конце концов всех четверых пришлось

застрелить для их же собственной пользы.

А между тем растения продолжали сереть и сохнуть. Даже цветы, сначала

поражавшие всех своими невиданными красками, теперь стали однообразно

серыми, а начинающие созревать фрукты имели, кроме привычного уже

пепельного цвета, карликовые размеры и отвратительный вкус. К началу

сентября вся растительность начала бурно осыпаться, превращаясь в мелкий

сероватый порошок, и Нейхем стал серьезно опасаться, что его деревья

погибнут до того, как отрава вымоется из почвы.

Каждый приступ болезни жены теперь сопровождался ужасающими воплями,

отчего он и его сыновья находились в постоянном нервном напряжении. Они

стали избегать людей, и когда в школе вновь начались занятия, дети

остались дома. Теперь они видели только Эми, и как раз он-то во время