Говард Ф.Лавкрафт

Сияние извне

порошка. Эми не смог заставить себя прикоснуться к нему, а

только с ужасом посмотрел на разваливающуюся темную маску, которая еще

недавно была лицом его друга, и прошептал:

- Что это было, Нейхем? Что это было?

Распухшие, потрескавшиеся губы раздвинулись, и увядающий голос

прошелестел в гробовой тишине:

- Не знаю... не знаю... просто сияние... оно обжигает... холодное,

влажное, но обжигает... живет в колодце... я видел его... похоже на дым...

колодец светится по ночам... Тед и Мервин и Зенас... все живое...

высасывает жизнь из всего живого... в камне с неба... оно было в том камне

с неба... заразило все кругом... не знаю, чего ему надо... та круглая

штука... ученые выковыряли ее из камня с неба... они разбили ее... она

было того же цвета... того же цвета, что и листья, и трава... в камне были

еще... семена... яйца... они выросли... впервые увидел его на этой

неделе... стало большое, раз справилось с Зенасом... сначала селится у

тебя в голове... потом берет всего... от него не уйти... оно

притягивает... ты знаешь... все время знаешь, что будет худо... но

поделать ничего нельзя... я видел его не раз... оно обжигает и

высасывает... оно пришло оттуда, где все не так, как у нас... так сказал

профессор... он был прав... берегись, Эми, оно не только светится... оно

высасывает жизнь...

Это были его последние слова. То, чем он говорил, не могло больше

издать ни звука, ибо составляющая его плоть окончательно раскрошилась и

провалилась внутрь черепа.

Эми прикрыл останки белой в красную клетку скатертью и, пошатываясь,

вышел через заднюю дверь на поля. По отлогому склону он добрался до

десятиакрового гарднеровского пастбища, а оттуда по северной дороге, что

шла прямиком через леса, побрел домой. Он не мог пройти мимо колодца, от

которого убежала его лошадь, ибо перед тем, как отправиться в путь, бросил

на него взгляд из окна и убедился в том, что пролетка не оставила на

каменном бордюре ни малейшей царапины - скорее всего, она вообще

проскочила мимо. Значит, это был не камень...

Эми сразу же отправился в Аркхэм заявить полиции, что семьи Гарднеров

больше не существует. В полицейском участке он высказал предположение, что

причиной смерти послужила та же самая неведомая болезнь, что ранее

погубила весь скот на ферме. После этого Эми подвергли форменному допросу,

а кончилось дело тем, что его заставили сопровождать на злосчастную ферму

трех сержантов, коронера, судебно-медицинского эксперта и ветеринара.

Шестеро представителей закона разместились в легком фургоне, Эми уселся

в свою пролетку, и около четырех часов пополудни они уже были на ферме.

Даже привыкшие к самым жутким ипостасям смерти полицейские не смогли

выдержать невольной дрожи при виде останков, найденных на чердаке и под

белой в красную клетку скатертью в гостиной. Мрачная пепельно-серая

пустыня, окружавшая дом со всех сторон, сама по себе могла вселить ужас в

кого угодно, однако эти две груды праха выходили за границы человеческого

разумения. Даже судмедэксперт признался, что ему тут, собственно, не над

чем работать, разве что только собрать образцы для анализа. Две

наполненные пеплом склянки попали на лабораторный стол технологического

колледжа Мискатоникского университета. Помещенные в спектроскоп, оба

образца дали абсолютно неизвестный спектр, многие полосы которого

совпадали с полосами спектра, снятого в прошлом году с кусочка странного

метеорита. Однако в течение месяца образцы утратили свои необычные

свойства, и спектральный анализ начал стабильно указывать на наличие в

пепле большого количества щелочных фосфатов и карбонатов.

Эми и словом бы не обмолвился о колодце, если бы знал, что за этим

последует. Но солнце садилось, и ему хотелось поскорее убраться восвояси.

И он сказал, что Нейхем ужасно боялся колодца - боялся настолько, что ему

даже в голову не пришло заглянуть в него, когда он искал пропавших Мервина

и Зенаса. После этого заявления полицейским ничего не оставалось, как

досуха вычерпать колодец и обследовать его дно. Эми стоял в сторонке и

дрожал, в то время как полицейские поднимали на поверхность и выплескивали

на сухую, потрескавшуюся землю одно ведро зловонной жидкости за другим.

Люди у колодца морщились, зажимали носы, и неизвестно, удалось бы им