Говард Ф.Лавкрафт

Затаившийся Страх

вокруг домика представляла из себя

однообразную грязевую массу, сильно размытую водой; однако вокруг не было

решительно ничего, что могло бы на такой длительный срок привлечь внимание

моего спутника, который по-прежнему стоял спиной ко мне, высунувшись из

окна, и не отвечал на мои вопросы. Приблизившись к нему, я тронул его за

плечо, но он никак не отозвался на мое прикосновение. Тогда я шутливо

встряхнул его, а затем развернул в свою сторону и тут-то железные когти

смертельного ужаса, уходящего своими корнями в беспредельное прошлое,

сокрытое в бездонной пучине вечной ночи, навеки вцепились мне в душу.

Ибо Артур Монроу был мертв, а вместо его лица моим глазам предстало

отвратительное кровавое месиво.

3. Что означало красное зарево

В ночь на 8 ноября 1921 года разразилась жестокая буря. Она застала

меня у особняка Мартенсов, на сей раз в абсолютном одиночестве. Несмотря на

разыгравшуюся непогоду, я с идиотским упорством раскапывал могилу Яна

Мартенса при свете отбрасывавшего неясные тени фонаря. Буря стала собираться

еще днем, когда я только приступил к раскопкам, а сейчас ночная мгла плотно

окутала землю, и неистовые порывы ветра терзали густую листву гигантских

дубов, охранявших покой старинного дома.

События, начало которым было положено 5 августа, основательно выбили

меня из колеи. Мне было отчего сойти с ума тень демона в особняке,

нечеловеческое напряжение нервов, трагический случай с Артуром Монроу,

гибель которого представлялась мне на редкость жуткой и непонятной. Я

догадывался о том, какие чувства вызовет она у местных жителей, и потому

тайком схоронил его, надежно запрятав растерзанное тело от посторонних глаз

я предпочел, чтобы его сочли бесследно исчезнувшим. Я хорошо справился со

своей задачей все попытки отыскать его ни к чему не привели. Наверняка

поселяне заподозрили что-то неладное в этом исчезновении, но я молчал, не

желая лишний раз пугать их. Может быть, это прозвучит странно, но гибель

моего спутника не вызвала у меня обычной в таких случаях жалости. Испытанное

в особняке потрясение не прошло для меня бесследно в тот момент что-то

перевернулось в моем сознании, и я не мог помышлять ни о чем другом, кроме

как о поисках Затаившегося Страха; памятуя о судьбе Артура Монроу, я решил

продолжать расследование в одиночку и хранить обо всем глубокое молчание.

Обстановка, в которой происходили раскопки, могла бы кого угодно

довести до нервного потрясения. Мрачные первобытные деревья, неестественно

огромные и уродливые, зловеще возвышались надо мною, словно каменные столпы

в друидском храме; они стояли такой плотной стеной, что до меня долетали

только слабые отзвуки раздававшихся над головой сильнейших раскатов грома, а

проливной дождь и сопровождавший его ужасающей силы ветер почти полностью

поглощались этой дьявольской растительностью, напоминая о себе лишь редкими

каплями и слабыми дуновениями. На фоне заскорузлых стволов, освещаемых

тусклыми, едва пообивавшимися сквозь листву вспышками молний, поднимались

стены необитаемого особняка, увитые плющом и покрытые пятнами сырости;

немного ближе ко мне простирался уже целую вечность разраставшийся без

присмотра сад в голландском стиле, дорожки и беседки которого были густо

покрыты какой-то белой плесенью, бурно разросшейся в этом нескончаемом

полумраке. И уже совсем рядом находилось семейное кладбище Мартенсов;

стоявшие там скособоченные деревья широко раскинули свои жуткие ветви, а их

корни сдвинули с могил плиты, никогда не знавшие ухода и почитания и

высасывали яд из лежащих под ними останков. Глядя на низкие холмики, чьи

очертания угадывались под бурым покровом гниющих во мгле допотопного леса

листьев, я с дрожью вспоминал точно такие же бугорки, разбросанные по всей

истерзанной молниями округе.

К заброшенной могиле меня привела история. Да, только к истории

оставалось мне обратиться, ибо все мои практические действия вызывали одни

лишь сатанинские издевательства судьбы. Теперь я твердо был уверен в том,

что Затаившийся Страх был нематериальным телом, призраком, обладавшим

волчьими клыками и передвигавшимся верхом на полуночных молниях. Исходя из

многочисленных преданий, услышанных мною еще в пору наших совместных с