Говард Ф.Лавкрафт

Затаившийся Страх

еще той осенью, и сейчас он лежит в могиле у

самого края прилегающего к дому сада. Они показали посетителю неухоженную

могилу без каких-либо знаков и надписей над ней. Вызывающая манера, в

которой Мартенсы принимали Гиффорда и рассказывали ему о смерти Яна, была

явно подозрительной, а потому неделю спустя, вооружившись заступом и

мотыгой, Гиффорд вернулся в поместье и раскопал место захоронения. Он нашел

то, что и ожидал найти проломленный зверским ударом череп и, вернувшись в

Олбани, публично обвинил Мартенсов в убийстве их родственника.

Несмотря на отсутствие прямых улик, история об убийстве быстро облетела

всю округу, и с этого дня люди отвернулись от Мартенсов. Никто не имел с

ними никаких дел, а их удаленный особняк начали обходить стороной, как

место, над которым тяготело проклятие. Мартенсы как-то ухитрялись жить

независимо от внешнего мира, потребляя выращенные у себя продукты. На то,

что в этом угрюмом особняке все еще теплилась жизнь, указывали загоравшиеся

время от времени в окнах огни. Последний раз эти огни видели в 1810 году, но

уже задолго до того они зажигались крайне редко.

Мало-помалу вокруг особняка и горы, на которой он стоял, возник ореол

жутковатой легендарности. Место это по-прежнему обходили стороной, о нем

рассказывали шепотом самые невероятные истории. Только в 1816 году поселенцы

решились навестить старый дом и узнать причину долгого отсутствуя огней в

окнах. Явившись туда, любопытствующие не обнаружили в доме ни одной живой

души; да и сам особняк наполовину превратился в развалины.

Ни в особняке, ни вокруг него любопытствующие не обнаружили ни одного

скелета и в конце концов пришли к заключению, что обитатели дома скорее

всего покинули его, и, если они и нашли смерть, то только не в этих стенах.

Вероятно, это случилось несколько лет назад. Огромное количество наскоро

сколоченных навесов (строения эти нельзя было назвать хижинами) указывало на

то, как сильно разросся их клан в последние годы. Было очевидно, что они

опустились на крайнюю ступень вырождения, о чем свидетельствовала

разломанная мебель и разбросанное по всему дому столовое серебро, явно давно

уже не знавшее ухода. И все же, несмотря на то, что дом был оставлен его

жуткими хозяевами, Страх обитал в нем по-прежнему, если только не возрос

многократно. По горам прокатилась волна новых зловещих преданий о доме на

Темпест-Маунтин, ужасном, опустевшем навещаемым мстительным призраком. Вот

этот-то дом и возвышался надо мною в ночь, когда я раскапывал могилу Яна

Мартенса.

Я назвал свои продолжительные раскопки идиотским занятием; оно и

действительно представляется таким, если учесть объект и метод раскопок. Мне

довольно быстро удалось докопаться до гроба, под крышкой которого я

обнаружил пригоршню праха и болше ничего. Охваченный яростным порывом, я

принялся копать дальше, словно намереваясь достать из-под земли призрак Яна

Мартенса собственной персоной. Один Бог знает, что в действительности я

надеялся найти; помню только неотвязную мысль о том, что раскапываю могилу

человека, чей дух бродит по ночам в окрестностях Темпест-Маунтин.

Трудно сказать, до каких чудовищных глубин дошел бы я, орудуя своей

лопатой, если бы она, пройдя сквозь тонкий слой глины, не провалилась в

пустоту. Что и говорить, происшедшее меня потрясло наличие подземных пустот

подтверждало мою сумасшедшую гипотезу. Вслед за лопатой в образовавшееся

отверстие полетел и я сам; во время падения моя лампа погасла, но я тут же

достал из кармана электрический фонарик и осветил им стены небольшого

горизонтального туннеля, бесконечно протянувшегося в обоих направлениях.

Туннель был достаточно широк, чтобы протиснуться сквозь него; и хотя ни один

человек, будучи в здравом уме, в тот момент не решился бы на столь дикий

поступок, я презрел опасность и бесстрашно пополз по узкому проходу в

направлении дома, корчась и извиваясь, как червяк.

Какими совами описать эту картину затерянный в бесконечном подземном

пространстве человек в диком исступления пробивается сквозь тесный туннель,

впиваясь ногтями в землю и чувствуя нехватку воздуха при каждом движении.

Боже, что это был за туннель! Его невероятные изгибы вели к черной бездне,

несовместимой с понятиями времени и пространства. О своей безопасности я