Говард Ф.Лавкрафт

Тайна среднего пролета

я его. Это мой товар, я за него заплатил.

- Можете взять свои деньги обратно, буркнул хозяин. Я не имею дело с

родней Септимуса Бишопа.

Для меня не составило особого труда вырвать из слабых рук старика свои

покупки. Он отступил от прилавка и прислонился спиной к полкам.

- Но вы не пойдете к нему в дом? спросил он, снова перейдя на шепот. На

лице его появилось беспокойное выражение.

- Это уж мне решать, сказал я.

- Никто из наших туда не ходит. Оставьте дом в покое, проговорил он

раздраженно.

- С какой стати? возмутился я.

- А то вы не знаете!

- Знал бы, не спрашивал. Мне известно лишь то, что мой двоюродный дед

пропал при невыясненных обстоятельствах девятнадцать лет назад и я прибыл

сюда на правах его законного наследника. Где бы он теперь ни находился, он

наверняка мертв.

- Он уже тогда был мертв, произнес хозяин, снова повысив голос. Его

убили.

- Как убили? Кто?

- Люди. Те, что жили по соседству. Обоих прикончили.

- Но мой двоюродный дед жил один. Этот деревенский олух со своими

суеверными страхами начинал действовать мне на нервы. Судя по тому, как мало

он знал о Септимусе Бишопе, можно было с уверенностью заключить, что его

точка зрения представляет собой типичную реакцию темного, невежественного

человека на образованность и ученость, каковыми в полной мере обладал мой

двоюродный дед.

- Ночью... заживо зарыли в землю... бормотал Уэтли. Обоих... а те их

прокляли... потом их дома обрушились, и они один за другим поумирали...

На этой мрачной ноте я покинул магазин, поклявшись, что впредь буду

ездить за покупками только в Аркхэм. Однако слова старика не выходили у меня

из головы, а потому я решил отправиться в город немедленно, чтобы посмотреть

там старые подшивки "Аркхэм Адвертайзер". Увы, мое благое намерение не

получило достойного вознаграждения: просмотрев все номера за июнь

соответствующего года, я нашел всего две корреспонденции из Данвича, и лишь

в одной из них говорилось о Септимусе:

"До сих пор нет никаких известий о Септимусе Бишопе, исчезнувшем из

своего дома в окрестностях Данвича десять дней назад. Мистер Бишоп не был

женат, вел замкнутый образ жизни и за свои якобы сверхъестественные

способности прослыл в округе знахарем и колдуном. Внешность: высок, худощав.

Возраст: 57 лет".

Вторая заметка представляла собой любопытное сообщение об упрочнении

одной из опор среднего пролета заброшенного моста через Мискатоник к северу

от Данвича. Ремонт, по всей видимости, был осуществлен силами частных лиц,

так как окружная администрация в ответ на критические замечания,

раздававшиеся в ее адрес по поводу починки неиспользуемого моста,

категорически отвергла свою причастность к этому мероприятию.

Сопоставив содержание первой корреспонденции с тем, что я слышал от

Тобиаса Уэтли, я еще раз убедился в том, что причина его странного поведения

лежит в суевериях, распространенных среди коренных жителей. Старик

всего-навсего выражал общепринятые взгляды взгляды, безусловно, смехотворные

с точки зрения любого образованного человека в наш просвещенный век, когда

вера в то, что не поддается научному объяснению например, во врачевание

посредством наложения рук или в колдовство считается признаком невежества.

Мой двоюродный дед Септимус Бишоп получил образование в Гарварде, и

представители английской ветви семьи Бишопов знали его как человека большой

учености и непримиримого противника каких бы то ни было суеверий.

Уже смеркалось, когда я вернулся в усадьбу старого Бишопа. Мой

двоюродный дед не удосужился провести в дом ни электричества, ни газа, зато

свечей и керосиновых ламп здесь было в достатке, причем в некоторых из

последних еще оставался керосин. Я зажег одну из ламп и приготовил себе

скромный ужин. Потом я расчистил себе место в кабинете, где можно было

улечься без особых неудобств, и сразу уснул.

II

С утра я занялся уборкой. Несмотря на летнюю жару, в доме стояла такая

сырость, что все предметы в том числе и книги в кабинете, где я ночевал,

были подернуты плесенью, и чтобы просушить эту часть здания, мне пришлось

затопить камин.

Затем я протер мебель и подмел пол на первом этаже, где располагались

кабинет с прилегавшей к нему спальней, кухонька, кладовая и столовая,