Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания

А то, что имела в виду Оля, только начинало зарождаться, так как психика только-только очистилась от стрессов.

-Ты знаешь, когда у Вадима защита от людей была сломана, он не находил себе места.

Я насторожился. Это подтверждало мои наблюдения. Вадим вел себя как-то странно, хотя и частично понятно. Как-то я продемонстрировал ему свою свободу в его доме, достав в прихожей лук-самострел с полки для головных уборов. Проходивший мимо Вадим, закусив губу и убрав гла- за, бросился на кухню. В другой раз я увидел, что его затылок как-то приплюснут, и это как-то связано со мной. Неужели я тебя как-то пода- вил, желая лишь выплюнуть твои плевки? - думал я, полупереживая. - Так скажи же мне, и я покажу, что не принесу тебе вреда. Но он молчал. Я молчал тоже.

В то лето я познакомился с Бхагаваном Шри Раджнишем. Читать заго- ловки его книг по сей день остается моим любимым занятием. Какой долж- на быть душа человека, давшего книге название: Когда туфли не жмут.

Сколько в нем образности, иронии, сарказма и любви к идущим. Но его путем я не ходил, так как жил в то лето в совершенной чистоте. Мне ка- жется, просто не успел. Чувство опять звало меня забыть родных и близ- ких, все и вся, закончить очистку психики в состоянии того экстаза, в котором я находился и познать то, что мне открылось бы внутри меня, но...

В конце июля ко мне приехал Толя Страхов: Давай, погуляем. Два месяца безоблачного абсолютного счастья стерли из моей памяти путь, которым я к нему шел, а сила мышц не давала и предположить, насколько оно хрупко. И так захотелось один раз вспомнить забытое старое.

Бутылки водки на троих не хватило. Хватило трех. И чуть не случи- лась ссора. Не с Толей, а с Кешей В., не понявшим что я его ставлю (понятно убеждениями) на Путь, после слов: Не на того напал, перере- завшим мне за это шнур от колонки, чем привел меня в несказанное удив- ление. Также как и словами, что он про меня Эрику расскажет.

Утром я почувствовал себя неважно. Было чувство, что в психике находится какая-то щель, куда сила понемногу вытекает. Но все равно ее оставалось много, и я продолжал жить, отмечая в себе появление прежних комплексов и проклиная себя за пьянку. Я решил отнести Павитрину пачку книг от контактерства до нунчак, которые были мной прочитаны. По доро- ге к нему я увидел девушку, торгующую крышками для закатывания банок.

Посмотрев цену, которая была вполне приемлемой и придя к Павитрину я спросил его о том, не нужны ли ему эти крышки. Он спросил об этом Олю.

Она не расслышав, продолжала заниматься плитой. Не дождавшись ответа, он переспросил: Ты скажешь или нет? Человек спрашивает. То, как он сказал слово человек, меня перепугало. В нем я услышал отчуждение такое, будто Павитрин говорил не обо мне, а о каком-то человеке с ули- цы, которого он впервые видит и говорит о нем за глаза. Одновременно в этой интонации мне услышалось что-то болезненное или больное личное.

Одновременно я услышал полное безразличие к моей услуге. Это был чужой человек. Хотя и тот же самый, но только внешне.