Пир

Аполлодор и его друг

Федру и остальным, - сказал Эриксимах, - если вы, такие

мастера пить, сегодня отказываетесь, - мы-то всегда пьем по капле. Сократ не в счет: он способен и пить и не

пить, так что, как бы мы ни поступили, он будет доволен. А раз никто из присутствующих не расположен,

по-моему, пить много, я вряд ли кого-либо обижу, если скажу о пьянстве всю правду. Что опьянение тяжело

людям, это мне, как врачу, яснее ясного. Мне и самому неохота больше пить, и другим я не советую,

особенно если они еще не оправились от похмелья.

- Сущая правда, - подхватил Федр из Мирринунта, - я-то и так всегда тебя слушаюсь, а уж когда дело

касается врачевания, то и подавно, но сегодня, я думаю, и все остальные, если поразмыслят, с тобой

согласятся.

Выслушав их, все сошлись на том, чтобы на сегодняшнем пиру допьяна не напиваться, а пить просто так, для

своего удовольствия.

- Итак, - сказал Эриксимах, - раз уж решено, чтобы каждый пил сколько захочет, без всякого принуждения, я

предлагаю отпустить эту только что вошедшую к нам флейтистку, - пускай играет для себя самой или, если

ей угодно, для женщин во внутренних покоях дома, а мы посвятим сегодняшнюю нашу встречу беседе.

Какой именно - это я тоже, если хотите, могу предложить.

Все заявили, что хотят услыхать его предложение. И Эриксимах сказал:

- Начну я так же, как Меланиппа у Эврипида: 'Вы не мои слова сейчас услышите', а нашего Федра. Сколько

раз Федр при мне возмущался: 'Не стыдно ли, Эриксимах, что, сочиняя другим богам и гимны и пэаны,

Эроту, такому могучему и великому богу, ни один из поэтов - а их было множество - не написал даже

похвального слова. Или возьми почтенных софистов: Геракла и других они восхваляют в своих

перечислениях, как, например, достойнейший Продик. Все это еще не так удивительно, но однажды мне

попалась книжка, в которой превозносились полезные свойства соли, да и другие вещи подобного рода не

раз бывали предметом усерднейших восхвалений, а Эрота до сих пор никто еще не отважился достойно

воспеть, и великий этот бог остается в пренебрежении!' Федр, мне кажется, прав. А поэтому мне хотелось

бы отдать должное Федру и доставить ему удовольствие, тем более что нам, собравшимся здесь сегодня,

подобает, по-моему, почтить этого бога. Если вы разделяете мое мнение, то мы бы отлично провели время в

беседе. Пусть каждый из нас, справа по кругу, скажет как можно лучше похвальное слово Эроту, и первым

пусть начнет Федр, который и возлежит первым, и является отцом этой беседы.

- Против твоего предложения, Эриксимах, - сказал Сократ, - никто не подаст голоса. Ни мне, раз я

утверждаю, что не смыслю ни в чем, кроме любви, ни Агафону с Павсанием, ни, подавно, Аристофану, -

ведь все, что он делает, связано с Дионисом и Афродитой, - да и вообще никому из тех, кого я здесь вижу, не

к лицу его отклонять. Правда, мы, возлежащие на последних местах, находимся в менее выгодном

положении; но если речи наших предшественников окажутся достаточно хороши, то с нас и этого будет

довольно. Итак, в добрый час, пусть Федр положит начало и произнесет свое похвальное слово Эроту!

Все, как один, согласились с Сократом и присоединились к его пожеланию. Но всего, что говорил каждый,

Аристодем не запомнил, да и я не запомнил всего, что пересказал мне Аристодем. Я передам вам из каждой

речи то, что показалось мне наиболее достойным памяти.

Речь Федра: древнейшее происхождение Эрота

Итак, первым, как я уже сказал, говорил Федр, а начал он с того, что Эрот - это великий бог, которым люди и

боги восхищаются по многим причинам, и не в последнюю очередь из-за его происхождения: ведь почетно

быть древнейшим богом. А доказательством этого служит отсутствие у него родителей, о которых не

упоминает ни один рассказчик и ни один поэт. Гесиод говорит, что сначала возник Хаос, а следом

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,

С нею Эрот...

В том, что эти двое, то есть Земля и Эрот, родились после Хаоса, с Гесиодом согласен и Акусилай. А

Парменид говорит о рождающей силе, что

Первым из всех богов она сотворила Эрота.

Таким образом, весьма многие сходятся на том, что Эрот - бог древнейший. А как древнейший бог, он явился

для нас первоисточником величайших благ. Я, по крайней мере, не знаю большего блага для юноши, чем

достойный влюбленный, а для влюбленного - чем достойный возлюбленный. Ведь тому, чем надлежит

всегда руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие