Григорий Климов

Песнь победителя (Часть 2)

служат одному и тому же делу. Первый, в душе протестуя, но, не имея возможности изменить что-либо.

Вторая — совершенно добровольно и сознательно. Андрей уже познал достаточно, чтобы понять, что он только беспомощный раб системы. Лиза ещё стремится вверх. Может быть, и её скоро станет преследовать запах крови.

Глава 12. Между двух миров

Когда-то ещё до войны мне довелось читать книгу Поля де Крюи «Стоит ли им жить?» Книга эта была настоящей находкой для Гослитиздата, она вполне соответствовала тогдашнему курсу Политбюро против «гнилых демократий» и поэтому была издана на русском языке огромным тиражом.

На обложке были изображены оборванные дети, похожие на живых скелетов, роющиеся на свалке в поисках съестного. Позади несчастных детей и мусорной кучи возвышались небоскребы Нью-Йорка. Достаточно было поглядеть на обложку, чтобы знать, о чём будет идти речь в книге.

Дальше следовало предисловие к русскому издателю за подписью Поля де Крюи. Оно было настолько своеобразно, что я зачитал его вслух одному из моих товарищей. Там было написано буквально следующее: «Я не могу считать себя пролетарием, вернее всего я самый настоящий буржуа, изнеженный и избалованный всеми благами моего социального положения.

Мне трудно, держа в одной руке крылышко куропатки, а в другой стакан бургундского вина, рассуждать о социальных язвах и наболевших проблемах современного общества. Но я всё же восхищаюсь великим советским экспериментом, поднимаю свой правый кулак (с куропаткой или с вином?) и говорю — «Рот фронт!»

На этом месте мой товарищ Семен не выдержал и с проклятьем шварканул книгу изо всей силы о стенку. Оба мы горько сожалели, что наивного Поля нет с нами в этой комнате. Может быть, кому и доставляет научный интерес смотреть на вспоротого подопытного кролика, но сам кролик вряд ли разделяет это удовольствие.

Конечно, Поль де Крюи ничего не лгал, он вполне правдиво и искренне описал недостатки современного американского общества. Он преследовал этим лучшие цели и его книга в американских условиях послужила стимулом для облегчения участи многих людей, возможно, она даже способствовала проведению некоторых социальных реформ.

В книге с искренним возмущением констатировались факты, что американские безработные, получая пособие по безработице, вынуждены жить в исключительно тяжёлых условиях, питаясь только лишь жареной картошкой да ужасно соленой свининой.

Дети этих безработных в порядке благотворительности получают ежедневно только лишь несколько литров обычного коровьего молока, хотя и пастеризованного, но не витаминизированного. После этого Поль де Крюи восклицает: «Стоит ли им жить?»

Конечно, понятия хорошо и плохо — понятия относительные. Может быть, Поль де Крюи и прав, что такое положение — это очень плохо по сравнению с американскими условиями.

Советскому же человеку при этом хочется спросить: «А как же с теми советскими рабочими, которые работая до седьмого пота и получая жалованье, а не пособие по безработице, очень-очень редко могут позволить себе такое лакомство, как свинина, соленая или только просоленная?

Как же с детьми этих советских рабочих, которые, даже в лучшие годы советской власти, видят меньше молока, чем дети американских безработных? Что же тогда можно сказать об этих детях — стоило ли им рождаться!? Какому эксперименту радуется тогда мистер Поль и кому он приветственно поднимает свой правый кулак с кличем — «Рот фронт!»?

Теперь мне снова приходит в голову эта книга, в особенности дети на её обложке и вопрос автора «Стоит ли им жить?»

Ведь теперь мы имеем возможность своими глазами видеть детей демократического мира, причём в обстановке побежденной Германии, обстановке более тяжёлой, чем в большинстве других демократических стран. Теперь мы имеем возможность сравнения.

Однажды майор Дубов и я сидим у подъезда дома. У забора, в нескольких шагах от нас, копошится соседский мальчик Коля. На нём, несмотря на тёплую погоду, толстое ватное пальто. На голове у мальчугана взаправская офицерская фуражка с красной эмалевой звездой, переделка из отцовской.

Коля сосредоточенно ковыряет прутом грязь на земле. Ему и не скучно, и не весело — просто безразлично. Мать послала его на улицу поиграть, ну, вот он и играет. Комки земли летят от Колиного прутика во все стороны и падают у наших ног.

«Эй, клоп!» — говорит майор Дубов. — «Как тебя зовут?»