Ямвлих

О египетских мистериях (Часть 2)

об экзегетах --истолкователях священных

писаний. Экзегетика как форма мысли и способ отношения к священному тексту

возникла позже эпохи Пифагора и Плотина. Однако впервые она начала

развиваться именно в Египте, среди близких ко двору Птолемеев иудейских и

египетских богословов. Для времени же написания трактата экзегетика была

естественным языком богословия.

      5 Халдейские мудрецы -- вавилонские богословы и астрологи,

традиционно считавшиеся носителями тайных учений. По свидетельству Дамаския,

Ямвлиху принадлежало отдельное сочинение по халдейскому богословию ('О

первом принципе', р. 115 Корр.: 'Как полагает великий Ямвлих в книге о

совершенной халдейской теологии...').

      6 Ассирийцы -- здесь синоним 'халдеев'.

      7 Стелами Гермеса называли вертикальные каменные плиты, на

которых были запечатлены герметические сочинения.

      8 'Е, т. е. природное, врожденное знание о богах,--

широко распространенная в поздней античности идея. Мы встречаем ее,

например, у эпикурейцев, которые

      (стр.238)

      говорили о 'предзнании' () богов (Цицерон. О природе богов, I.

XVII, 44). С другой стороны, об этом же писали христианские апологеты,

например Иустин: 'Бог -- не имя, но мысль о чем-то неизъяснимом, всажденная

в человеческую природу'.

      9 Во-первых, потому, что это 'предзнание'. Во-вторых же, по

той причине, что в неоплатонической концепции, идущей от Плотина, знание не

является высшей формой отношения к Абсолюту, поскольку вселенский Ум ниже

Единого и порождаем последним. Первоначало не может быть знаемо.

'Соприкосновение', 'единение' --так точнее можно выразить совершенную

ступень отношения к богу (см.: Плотин. Эннеады, V 3.10; V 6.6; VI 9.9). Или,

как будет показано ниже в тексте трактата, знание всегда предполагает

удвоенность ('родовое различие'), однако монада, единство, выше двоицы.

      10 Эта связь предшествует любому различию. Парадигмой

неоплатонической мысли следует считать убеждение, что единство в

онтологическом плане предшествует различению и, более того, охватывает его.

Единство не отличается от различающегося (иначе в нем не было бы единства

как такового), но присутствует как принципиально не вычленяемое (т. е.

отличаемое) основание последнего. Поэтому-то оно и не является предметом

сомнения, ибо сомнение предполагает суждение, двойственность, следовательно

--уже различие.

      11 Впервые 'демонологией' занимался Ксенократ, а об иерархии

служебных божественных сущностей говорил Посидоний. Неоплатоническое

понимание этой иерархии будет развернуто в трактате ниже. Отметим, что под

'чистой душой' нужно понимать душу, добившуюся (или получившую) совершенную

свободу от тела.

      (стр.239)

      12 Перечисленные человеческие способности ниже божественных

еще и по той причине, что они обусловлены временем, те же--вечны.

      13 Автор использует аристотелевские понятия, но

по-плотиновски, рядополагая их друг другу и ставя возможность (т. е.

--'мощь', 'способность') прежде действительности. Последнее мы видим

уже у Плотина, который говорил о первом выхождении Единого как о

мощи-потенции ('Эннеады', III 8. 10; V 4.2). Сущность же оказалась

рядоположена действительности и возможности, поскольку Единое превосходит

все эти категории. Сам термин  ('сущность') следует в античных

философских текстах переводить как 'существо' ('существо дела'), не

противопоставляя его явлению, а охватывая в нем весь предмет в целом.

Конечно, целое это у Аристотеля выражалось через форму, т. е. не сводилось к

сумме случайных признаков, а указывало на необходимо действительное, однако

оставалось целым предмета. Плотин и вслед за ним автор трактата сохраняют

подобное употребление термина 'сущность', но теперь не она --первое в их

учениях, а запредельное Начало. Сущность, возможность и действительность

есть постольку, поскольку они несут в себе инаковость по отношению друг к

другу и по отношению к другим сущностям, возможностям и действительностям.

Единое же -- не иное ('Эннеады', VI 9.8). В историко-философском плане