Рудольф Штайнер

Порог духовного мира

перед нами как буквы, которые мы видим перед собой.

Никто не обращает внимания на форму букв, но в буквах читают

то, что выражено посредством букв. Подобно тому, как написанное

не побуждает нас описывать форму букв, так и образы,

составляющие содержание сверхчувственного видения, не побуждают

принимать их как самодовлеющие образы; но они сами собой

создают необходимость совершенно отрешиться от их образной

сущности и направить душу на сверхчувственное событие или

существо, нашедшее посредством их свое выражение.

Никто не скажет, что письмо, из которого узнают нечто,

дотоле совсем неизвестное, состоит только из давно знакомых

букв; точно так же и по отношению к образам ясновидческого

сознания нельзя сказать, что они содержат в себе только

заимствованное из обыкновенной жизни. До некоторой степени это,

конечно, так. Но для действительного ясновидческого сознания

важно не то, что в них заимствовано из обыкновенной жизни, а

то, что в них образно выражено.

Правда, сначала душа должна приготовиться к тому, чтобы

увидеть появление таких образов в духовном кругозоре; но для

этого она должна еще тщательно развить в себе чувство, что не

надо останавливаться на этих образах, а необходимо правильно

отнести их к сверхчувственному миру. Можно сказать, что для

истинного ясновидения необходима не только способность узреть в

себе мир образов, но ещe и другая способность, которую в

чувственном мире можно сравнить с чтением.

Сверхчувственный мир следует представлять себе прежде

всего, как нечто, лежащее совершенно вне обыкновенного

сознания. У последнего нет никаких органов, с помощью которых

оно могло бы проникнуть в этот мир. Благодаря укрепленным в

медитации силам душевной жизни, впервые создается некоторое

соприкосновение души со сверхчувственным миром. И тогда из

потоков душевной жизни поднимаются означенные образы. Как

таковые, они являются картиной, которая, собственно говоря,

целиком бывает соткана самой душой. И притом -- соткана из сил,

которые душа выработала себе в чувственном мире. Как ткань из

образов, она действительно не содержит ничего такого, чего

нельзя было бы признать за воспоминание. Чем точнее уяснять

себе это для понимания ясновидческого сознания, тем лучше.

Тогда не будут больше предаваться иллюзии относительно природы

этих образов. А также и выработают себе правильное чувство о

том, как следует относить эти образы к сверхчувственному миру.

Научатся при помощи образов читать в сверхчувственном мире.

Благодаря впечатлениям чувственного мира люди стоят,

естественно, гораздо ближе к существам и событиям этого мира,

чем благодаря сверхчувственно зримым образам -- к миру

сверхчувственному. Можно было бы даже сказать, что сначала эти

образы являются как бы завесой, которую душа ставит себе перед

сверхчувственным миром, когда она чувствует, что последний

коснулся ее.

Необходимо постепенно освоиться с характером переживания

сверхчувственных вещей.

При самом переживании мало-помалу слагается правдивое

толкование, верное чтение. При более значительных

сверхчувственных переживаниях узренное само собою дает понять,

что здесь имеют дело совсем не с образами воспоминаний из

обыкновенного переживания. Конечно, люди, составившие себе

убеждение о тех или иных сверхчувственных познаниях или, по

крайней мере, полагающие, что составили себе таковое,

утверждают в этой области много нелепого. Как часто люди,

убежденные в повторности земных жизней, относят некоторые

образы, встающие в их душе, к переживаниям своего прежнего

земного существования. Нужно всегда относиться с недоверием,

когда эти образы, по-видимому, намекают на предшествовавшие

земные жизни, похожие в том или ином отношении на настоящую,

или же когда эти предшествовавшие жизни кажутся такими, что

настоящую жизнь легко можно понять рассудочно из мнимой