Лобсанг Рампа

Тибетский мудрец

или иначе,

мои сандалии скользили по полу в одну сторону, а я кубарем катился в

противоположную. Когда я приблизился к Ламе, он произнес:

- Сейчас нам следует немного заняться историей, подлинной историей, а

не выставляемой в книгах ерундой, где истинное поло­жение дел изменяется

таким образом, чтобы это не досаждало власть имущим.

Он провел меня в помещение, которое мы условились назы­вать 'Мировой

Комнатой', и мы уселись там в закутке, называе­мом нами 'консолью'.

Это было действительно потрясающе; макет мира казался больше, чем

комната, в которой он находился, что, по общему разумению, невозможно. Лама

угадал мои мысли и сказал:

- Безусловно, когда мы входим сюда, то попадаем под влия­ние четвертого

измерения, и в четвертом измерении получается модель, которая больше, чем

содержащая ее комната, если эта комната трехмерна.

Но давай оставим это и подумаем о следую­щем. Все, что мы здесь видим,

- это реальные события, происхо­дившие в мире в прошлом, что-то вроде эха.

Если шуметь в местах обитания эха, то те же звуки неизбежно вернутся назад.

Вот все, что можно вкратце об этом сказать; это, конечно же, не строгое

определение, потому что я пытаюсь, будучи в трехмерном мире, толковать о

том, что находится в четвертом и пятом измерении. Итак, тебе придется

доверять своим чувствам, и тогда то, что ты видишь, будет абсолютно точным.

Он прошелся по комнате и продолжил:

- Мы наблюдали образование мира, мы видели самые первые создания -

гоминидов, помещенных в этот мир. Давай присту­пим к следующему этапу.

В комнате стало темно, и я почувствовал, что падаю. Инстин­ктивно я

вцепился Ламе в руку, и он обнял меня за плечи.

- Все в порядке, Лобсанг, на самом деле ты не падаешь, прос­то твой

мозг готовится к восприятию четырех измерений.

Ощущение падения прекратилось, и я вдруг обнаружил, что нахожусь в

невероятно пугающем мире. Там были гигантские зве­ри, превосходившие своей

уродливостью все, что я когда-либо видел. С отвратительнейшим звуком

огромные создания проноси­лись по воздуху, тяжело хлопая крыльями. Этот звук

был похож на скрежет старой заскорузлой кожи. Крылья едва удерживали этих

монстров в воздухе, Они кружили над землей, и внезапно один устремился вниз,

чтобы схватить кусок пищи, который выпал из пасти другого, Но, опускаясь па

землю, эти создания так и остава­лись на ней. Крылья не могли поднять их

снова в воздух, а ног, чтобы оттолкнуться от земли, у них не было.

Неописуемый шум донесся из болота слева от меня. Этот шум ужаснул меня,

и я почувствовал приступ тошноты и страха. И затем совсем рядом со мной из

болотной грязи показалась кро­шечная голова на длинной мощной шее. Шея была

приблизитель­но двадцати футов длиной, и вода долго бурлила, прежде чем

тварь выползла на берег. У нее было округлое тело и сужающийся хвост,

служащий противовесом голове. Пока я смотрел на эту тварь, замирая от страха

при мысли, что она, может быть, тоже видит меня, до меня донесся ужасающий

треск и грохот. Нечто огромное продиралось сквозь лес, расшвы­ривая стволы

деревьев, как мы расшвыриваем соломинки. Какое-то мгновение я наблюдал

громаднейшее из когда-либо виденных мною созданий.

Лама сказал:

- Давай переместимся через век-другой и посмотрим на пер­вых людей.

Кажется, я задремал или что-то вроде того, потому что, когда я

посмотрел на шар снова... нет, нет, конечно нет, я был НА шаре, я был В

шаре, был частью его. Но, в любом случае, когда я поднял глаза, то увидел

ужасающего вида создания, шествующие мимо. Их было шесть, все с нависшими

бровями и почти без шеи. Каждое несло оружие - большой обломок дерева. С

одного конца он сужался как рукоятка, другой же конец представлял из себя

узел или нарост, и он по прочности превосходил обычное дерево, из которого

изготовлялась дубина. Существа прошли мимо. Одно из них, женщина, на ходу

кормила грудью ребенка. Беззвучно ступа­ли они по топи, без единого всплеска