Лобсанг Рампа

Тибетский мудрец

окажется благодатной темой для разговоров.

Я начал тереть его ноги, отделяя от них ороговевшие ткани. Когда

последняя корка была снята с кожи, ноги Ламы Мингьяра Дондупа снова

приобрели здоровый вид.

- Сейчас ваши ноги выглядят намного лучше, - сказал я. - Может быть, на

этом закончить сеанс?

- Я думаю, ты прав, - ответил Учитель, - не буду же я всю ночь киснуть

в воде! Пора отправляться на поиски пищи и поду­мать о сне.

С этими словами он выбрался из бассейна и повернул какое-то колесо,

после чего вся вода вышла из бассейна. Я обождал, пока вода полностью не

исчезнет, а затем открыл кран лишь затем, чтобы смыть корки с ран Ламы,

оказавшиеся на дне бассейна.

- Сегодня у нас была насыщенная программа, Лобсанг, - произнес Лама

Мингьяр Дондуп. - Мне кажется, что сейчас пора подкрепиться тсампой и водой

и поспать до утра.

Итак, мы (сели на пол, как всегда, приняв позу лотоса, и начали есть

ложками тсампу из своих мисок. Мы почувствовали себя сверхцивилизованными

людьми, так как не выгребали тсампу пальцами, а пользовались специальными

приборами, которые на­зывались 'ложки' (как мне объяснил Лама, вычитав это в

книге). Но прежде чем я увидел дно своей миски, мне страшно захотелось

спать. Я упал навзничь там же, где сидел, и заснул.

Глава шестая

Я проснулся и сел, уставившись в темноту, 'Куда я попал?' - пронеслось

у меня в голове. Свет стал возникать постепенно. Это было совсем не похоже

на огонь свечи, внезапно разгоняющий мрак. Скорее это походило на медленный

рассвет, так что глаза успевали привыкнуть к свету. Я услышал, как Лама

Мингьяр Дон­дуп возился на кухне. Затем раздался его голос:

- Я готовлю для тебя завтрак, Лобсанг. Тебе придется есть подобную

пищу, когда ты окажешься в западной части мира. По­чему бы тебе не начать

привыкать к ней прямо сейчас?

И он тут же расхохотался, веселясь от собственных мыслей,

Я поднялся и отправился на кухню, но тут же почувствовал, что

определенные естественные потребности оказались сильнее зова желудка. Потому

я изменил направление и отправился туда, куда позвало меня естество.

Потом я отправился на кухню, где Лама накладывал на тарелки какую-то

пищу. Она была красновато-коричневого цвета, а рядом находились жареные

яйца. (То, что они были жареными, понял гораздо позже. До этого момента я

еще не пробовал поджаренной пищи.) Итак, он усадил меня за стол и, став

позади меня, начал давать мне наставления:

- Запомни, Лобсанг, эта штука называется вилкой. Ты дол­жен

придерживать вилкой кусочек бекона, пока разрезаешь его ножом, который

держишь в правой руке. Затем, разрезав его по­полам, отправляешь половинку в

рот при помощи вилки.

- Какое дурацкое правило, - заявил я, ухватив пальцами целый кусок

бекона и поднося его ко рту. Лама Мингьяр Дондуп резко шлепнул меня по

кисти.

- Нет, нет, Лобсанг, ты должен будешь отправиться на Запад с особым

поручением. Поэтому ты должен научиться жить по их правилам, и обучение

нужно начать уже сейчас. Поэтому наколи на вилку кусочек бекона и поднеси

его ко рту.

- Но, Учитель, я не могу этого сделать! - ответил я.

- Почему же ты не можешь? - удивился Лама Мингьяр Дондуп.

- Дело в том, что, когда я ухватил этот проклятый кусок бекона

пальцами, вы внезапно хлопнули меня по руке и я от нео­жиданности проглотил

его.

- Но, у тебя осталась вторая половинка. Вот она, на тарелке. Наколи же

ее на вилку и отправь в рот. Затем сожми ее зубами и выдерни вилку.

Я так и поступил, но все же это показалось мне дурацким ухищрением.

Зачем человеку в здравом рассудке нужно отправ­лять в рот еду при помощи

гнутой железки? Пожалуй, ничего более бессмысленного я в жизни своей не

слышал. Но еще не то ждало меня впереди.

- А сейчас подставь под яйцо вилку, вогнутой стороной вверх, а ножом

отрежь кусочек яйца - примерно четвертую часть. Затем ты можешь положить