Анна Ахматова

Серебряная ива. Авторский сборник

свой замужний Новый год Анна встречала «соломенной вдовушкой». Впрочем, молодую свою «полуброшенность» Ахматова вспоминала с удовольствием: она обязана была ей «Вечером», на котором в 1958 г. как бы сделала такую надпись:

Он не траурный, он не мрачный,

Он почти как сквозной дымок,

Полуброшенной новобрачной

Черно-белый легкий венок.

А под ним тот профиль горбатый.

И парижской челки атлас.

И зеленый, продолговатый,

Очень зорко видящий глаз.

У этого стихотворения несколько названий: рисунок на книге стихов, рисунок на книге «Вечер», портрет автора в молодости; Анна Андреевна, видимо, долго искала подходящее имя для своего автопортрета в зеркале, пока не остановилась на самом нейтральном – «Рисунок на книге стихов».

А еще через несколько лет, вспоминая время первой славы, которую принесли ей покорившие читающую Россию «Вечер» и «Четки», Ахматова написала такие стихи:

О, как меня любили ваши деды,

Улыбчиво, и томно, и светло.

Прощали мне и дольники и бреды

И киевское помело.

Прощали мне (и то всего милее)

Они друг друга…

1960-е годы

«О, как меня любили ваши деды» – в этом нет преувеличения. Вот какой запомнила юную Ахматову одна из ее современниц, беллетристка, издательница и даже депутат Думы от партии кадетов Ариадна Владимировна Тыркова:

«Тонкая, высокая, стройная, с гордым поворотом маленькой головки, закутанная в цветистую шаль, Ахматова походила на гитану… Мимо нее нельзя было пройти, не залюбовавшись ею. На литературных вечерах молодежь бесновалась, когда Ахматова появлялась на эстраде. Она делала это хорошо, умело, с сознанием своей женской обаятельности, с величавой уверенностью художницы, знающей себе цену… Такие, как она… легче разговаривают с мужчинами. Но у нее сохранились обо мне полудетские царскосельские воспоминания. В самом конце XIX века я год прожила в Царском Селе и там познакомилась с ее семьей. Анна была тогда гимназисткой. Она с любопытством прислушивалась к разговорам старших обо мне. Это было еще до моего писательства, но около молодых женщин, если они не уроды, вьются шепоты и пересуживания.

– Я вас в Царском и на улице все высматривала, – рассказывала она мне. – Папа вас называл Ариадна Великолепная. Мне это слово ужасно нравилось. Я тогда же решила, что когда-нибудь тоже стану великолепная…

Она имела право сказать:

– Вот так и вышло. Только я вас перегнала…

По благовоспитанности своей она никогда мне этого не сказала».

* * *

Ф. К. Сологубу

Твоя свирель над тихим миром пела,