Гектор

Кастанеда (Художественный вымысел и действительнос

Приведем в качестве конкретного примера систему мыслимых как простейшие объектов, включая следующие: (то) лицо, которое пишет в настоящий момент данную статью, (то) лицо, которое написало предыдущую страницу, (то) лицо, которое написало Thinking and the Structure of the World, редактор журнала Nous, человек по имени -Нери Кастанеда - т. е. я собственной персоной в данной момент. Каждый из этих мыслимых индивидов есть элемент индивидуации. В реальности они выступают совместно, и эта реальная совместимость отражена в формулировке, что все они представляют одно и то же лицо. Таким образом, это выражение одно и то же в смысле случайной идентичности или тождества есть просто выражение отношения фактической совместимости, характеризующего этих индивидов. Эта совместимость не создана каким-либо творцом - если мы временно встанем на позицию атеистической метафизики. Это составляет коренное различие между совместностью тех мыслимых как простейшие индивидов, которые Краут объединил при создании того или иного персонажа своего романа Будущее есть, и той реальной совместностью, которая делает всякий обычный объект многоаспектной и обладающей множеством свойств (качественно разнообразной) сущностью. Совместность в обоих типах является случайно эмпирической. Одна создана человеком; другая не создана (или, если угодно, создана Богом). Одна подчиняется законам, устанавливаемым творцом художественного произведения; другая подчиняется всем без исключения законам природы (поскольку так решил Бог?).

Предыдущий абзац знаменует радикальную смену позиций. Соответствующая дистанция должна быть, следовательно, преодолена постепенно. В случае художественного вымысла представляется естественным считать, что каждая определенная дескрипция обозначает мыслимую сущность и что каждая из этих мыслимых как простейшие сущностей обладает только тем свойством, которое называет или эксплицирует обозначающая ее определенная дескрипция. Разумеется, это не освобождает нас от решения нескольких проблем: (а) каким образом свойства, выраженные предикатами в определенной дескрипции, включены в мыслимый объект, обозначаемый этой дескрипцией? (b) как следует толковать тот факт, что мыслимый объект обладает только этими свойствами, так что они исчерпывают его? (с) что значит предицировать свойства таким мыслимым объектам? и т. д. Здесь мы, однако, не можем заниматься этими проблемами. Но поскольку они не могут быть отброшены, мы рассмотрим их позднее.

Когда мы имеем дело с художественным вымыслом, введение таких простейших сущностей не составляет труда. В конце концов, всякая фиктивная сущность дана в художественном произведении так, что у нас нет ничего, кроме слов, определенных дескрипций, для того, чтобы познакомиться с вымышленными сущностями. Вся эта процедура, по-видимому, не что иное, как гипостазис смыслов (или значений) определенных дескрипций, фигурирующих в художественном произведении. (По сути дела, это все, что может быть здесь сказано, вместе с замечанием, что мы находим примеры этого гипостазирования в нашем опыте: мы нуждаемся в более глубокой метафизике для их редукции.) И все же я сделал нечто другое, более радикальное. Я предложил применять к обычным объектам и к их описаниям не только дескрипции, использованным тем или другим лицом, но все возможные определенные дескрипции, которые применимы к обычным объектам; это в точности тот же самый анализ, который был предложен мною выше в отношении фиктивных сущностей и наших определенных дескрипций, вводящих их в художественные произведения. Необходимость решения отмеченных выше проблем (а)-(с), естественно, становится еще более настоятельной. Быть может, они окажутся неразрешимыми. Однако рассмотрим в качестве философского предприятия, направленного на прояснение онтологии, предложенную мной онтологическую картину: обычные объекты действительности, подобно вымышленным персонажам, суть системы простейших объектов, обозначаемых теми определенными дескрипциями, которые мы обычно считаем случайно кореферентными.

Отнесемся к этому как к метафизическому эксперименту и, запасясь терпением, рассмотрим данные предложения в полном объеме.

Мы считаем, что каждая определенная дескрипция обозначает уникальный мысленный объект. Так, у нас есть следующие отличные друг от друга мысленные объекты: (6) Автор книги Science, Perception and Reality, London, Routledge and Kegan Paul, 1963;

(7) Автор работы Empiricism and the Philosophy of Mind;