Кандыба Виктор Михайлович

Загадочные Сверхвозможности человека (Часть 3)

от В. Л. Дурова передавалась неизвестным физическим полем.

Одновременно проводился и такой опыт. Г. А. Кожевников просил Дурова внушить Марсу весьма сложную команду: выйти из гостиной в переднюю, подойти к столику с телефонным аппаратом, взять в зубы телефонную адресную книгу и принести ее в гостиную.

В. Л. Дуров брал морду Марса в руки и полминуты фиксировал на ней взгляд, передавая ей мысленно-образно приказ. Затем собака отпускалась для исполнения.

Собака устремилась в переднюю, поднялась на задние лапы у шкафчика в прихожей, но не найдя в нем ничего, опустилась и подошла к подзеркальному столику, опять поднялась на задние лапы, стала что-то искать; но не взяв ничего, подошла к телефонному столику, поднялась на задние лапы, зубами достала из-под телефонного аппарата адресную книгу и принесла в гостиную.

В течение опыта все находились в гостиной, в передней Марс был один. За действиями его наблюдал профессор Кожевников через щелку в двери. Сам В. Л. Дуров был вне поля зрения и не мог подать Марсу никакого сигнала.

Свидетелем этих опытов был известный в то время Б. Б. Кажинский, один из первых убежденных сторонников существования телепатической связи в природе.

Попутно следует заметить, что особо высокой чувствительностью к телепатии обладают кошки. Они реагируют даже на мысленный образ, создаваемый сознанием (т. е. мыслью) человека. Так, если в комнате, где сидит кошка, четко представить себе в углу комнаты собаку, то через некоторое время кошка начнет проявлять признаки беспокойства и реагировать так, как будто в самом деле в углу комнаты сидит собака.

Это, уважаемый читатель, еще раз подтверждает, что наши мысли структурированы в тонкополевом пространстве.

Для убедительности реальности существования гипнотической и телепатической связи приведу еще примеры.

Один из них подробно описан известной русской путешественницей и основательницей Европейского теософского общества Е. П. Блаватской.

Индусский вельможа Такур-Гулаб вел полемику с выпускником Королевского Института Британских архитекторов господином У., который не верил в возможность мысленного воздействия одного человека на другого.

Индус-проводник Нараян (слуга Такура) сидел неподвижно на песке, обхватив колена руками, и молчал, глядя на Такура.

У. раскрыл папку и стал рисовать пейзаж озера, продолжая полемику с Такуром. Вскоре эскиз был готов.

- Я закончил, - сказал У., собирая папку и краски.

- Дайте посмотреть, - лезли к нему мисс Б. и подошедший полковник. Мы взглянули на свежий, еще мокрый рисунок и... остолбенели: вместо озера с его синеющим в бархатистой дали вечернего тумана лесистым берегом, пред нами являлось прелестное изображение морского вида. Густые оазисы стройных пальм, разбросанные по изжелта-белому взморью, заслоняли приземистый, похожий на крепость туземный бенглоу, с каменными балконами и плоской крышей. У дверей бенглоу - слон, а на гребне пенящейся белой волны - привязанная к берегу туземная лодка.

- Да где же вы взяли этот вид? - недоумевал полковник. - Для того, чтобы рисовать виды из головы, не стоило сидеть на солнце...

- Как из головы? - отозвался возившийся с папкой У. - Разве озеро не похоже?

- Какое тут озеро?!. Вы, видно, рисовали во сне.

И в это время вокруг полковника столпились все наши путники. И рисунок стал переходить из рук в руки. Вот и Нараян, в свою очередь, ахнул и остановился в полном изумлении.

- Да это же Дайри-Воль - поместье Такура! - провозгласил он. - Я узнаю его. В прошлом году во время года я жил в нем два месяца.

Я первая поняла, в чем дело, но молчала. Уложив вещи, У. подошел наконец вяло и не торопясь, как будто сердясь на глупость зрителей, не узнавших в море озера:

- Полноте шутить и выдумывать, пора ехать. Отдайте мне эскиз... - Но получив его, он при первом взгляде страшно побледнел. Жаль было смотреть на его глупо-растерянную физиономию. Он поворачивал злополучный эскиз вверх, вниз, наизнанку, и не мог придти в cебя от изумления. Затем он бросился как угорелый к уложенной уже папке и, сорвав завязки, разметал в одну секунду сотню эскизов и бумаг, как бы ища чего-то... Не найдя желаемого, он снова принялся за рисунок, и вдруг, закрыв лицо руками, обессиленный и точно сраженный, опустился на песок.

Мы все молчали, изредка переглядываясь и даже забывая отвечать Такуру, стоявшему уже на пароме и звавшему нас ехать.

- Послушайте, У., - ласково заговорил с ним добродушный полковник, словно обращаясь к больному ребенку. - Скажите, вы помните, что вы рисовали этот вид?..