Стивен Кинг

Песнь Сюзанны Темная Башня – 6

мужчин) и рассказать им сначала о событиях этого долгого дня, потом о затребованной плате. Роланд ушел в Розалитой в ее коттедж, стоящий на склоне холма, повыше еще недавно аккуратной будки туалета, теперь превращенной в руины. А в туалете вечным, но уже бесполезным часовым застыл Энди, робот посыльный (со многими другими функциями). Розалита медленно и полностью раздела Роланда. Когда он остался, в чем мать родила, вытянулась рядом с ним на кровати и натерла его особыми маслами: кошачьим, снимающим боль в суставах, и более густым, чуть ароматизированным, для самых нежных мест. Потом они занялись любовью. Кончили вместе (случайность, которые дураки принимают за знак судьбы), полежали, вслушиваясь в треск петард, все еще взрывающихся на Главной улице Кэлла Брин Стерджис, и радостные крики горожан, которые, крепко набравшись, никак не могли угомониться.

— Спи, — прошептала Розалита. — Завтра я больше не увижу тебя. Ни я, ни Эйзенхарт или Оуверхолсер, ни кто либо другой в Кэлле.

— Так ты можешь видеть будущее? — спросил Роланд. В голосе слышалась расслабленность, даже веселость, но, даже в разгаре любовных утех, когда он овладел Розалитой и они вместе поднимались к вершине блаженства, Сюзанна не выходила у него из головы: пропавшая часть его ка тета. Если бы не было других проблем, этой вполне хватало, чтобы лишить Роланда покоя.

— Нет, — ответила она, — но иногда у меня бывают предчувствия, как и у любой другой женщины, особенно, когда ее мужчина собирается уйти.

— Так вот кто я для тебя? Твой мужчина?

В ее взгляде читались смущение и уверенность.

— На то короткое время, которое ты пробыл здесь, ага, мне бы хотелось так думать. Ты считаешь, что я ошибаюсь, Роланд?

Он мотнул головой. Это приятно, когда женщина называет тебя своим мужчиной, пусть и на короткое время. Она увидела, что он не шутит, и ее лицо смягчилось. Погладила Роланда по впалой щеке.

— Хорошо, что мы встретились, Роланд, не так ли? Хорошо, что мы встретились в Кэлле.

— Ага, женщина. Она прикоснулась к изуродованной правой руке, потом к правому бедру.

— Как боль?

Ей он врать не стал.

— Ужасная.

Она кивнула, потом взялась за левую руку, которую он сумел уберечь от омароподобных чудовищ.

— А эта?

— Нормально, — ответил он, уже чувствуя, как боль собирается в глубине, тайком, выжидая момента, чтобы нанести удар. Сухой скрут, так называла эту болезнь Розалита.

— Роланд! — позвала она.

— Да?

Она встретилась с ним взглядом. Все еще держа за левую руку, вызнавая все ее секреты.