Кастанеда Карлос

Сила безмолвия

его имя - Элиас, и что он является нагвалем. Актер знал, что это значит.

Затем нагваль Элиас обратил свое внимание на талию, которая находилась в полусознании. Он наклонился к ее левому уху и шепотом приказал ей остановить переменчивые движения ее точки сборки. Он успокоил ее страх, рассказывая ей истории магов, которые прошли через те же испытания, что и она. Когда девушка почти успокоилась, он представился ей как нагваль Элиас, а затем предпринял с ней наиболее трудную попытку в магии - передвижение точки сборки за поле деятельности мира, который мы знаем.

Дон Хуан подчеркнул, что закаленные маги могут перемещаться за мир, известный нам, но это недостижимо для неискушенных людей. Нагваль Элиас всегда придерживался этого правила и даже не мечтал о таком подвиге, но на этот раз нечто иное, чем его знание или его воля, распоряжалось им. Тем не менее маневр удался. Талия вышла за мир, известный нам, и благополучно вернулась обратно.

Потом у нагваля Элиаса было другое проникновение. Он сел между двух людей, вытянувшихся на земле - голого актера покрывала лишь куртка нагваля Элиаса - и произвел пересмотр их ситуации. Он сказал им, что они оба силою обстоятельств попали в ловушку, расставленную самим духом. Он, нагваль, был активной частью этой ловушки, поскольку, встретив их при определенных условиях, он был вынужден стать их временным покровителем и привлечь свое знание магии для того, чтобы помочь им. Будучи их временным защитником, он обязан предупредить их, что они на подходе к уникальному порогу, и что они, индивидуально или вместе, могут достичь этого порога, войдя в настроение покидания, но не безрассудности, настроение ухода, но не индульгирования. Он не хотел говорить большего, боясь смутить их или повлиять на их решение. Он чувствовал, что, если они пересекут этот порог, это потребует от него минимальной помощи.

Затем нагваль оставил их наедине в этом укромном местечке и отправился в город, чтобы договориться о целебных травах, циновках и одеялах для них. Его идея заключалась в том, что в уединении каждый из них сможет достичь и переступить этот порог. Долгое время двое молодых людей лежали рядом друг с другом, погруженные в свои мысли. Факт, что их точки сборки были смещены, означал, что они могли думать гораздо глубже, чем обычно, но он также означал и то, что они волновались, размышляли и были напуганы в такой же глубочайшей степени.

Поскольку талия могла говорить и была намного сильнее, она нарушила молчание и спросила актера, боится ли он. Юноша утвердительно кивнул. Она почувствовала к нему огромную жалость, и, сняв свою шаль, накрыла его плечи, а потом взяла его за руку.

Молодой человек не осмелился сказать, что он чувствует. Страх, что его боль возобновится, если он заговорит, был слишком большим и слишком ярким. Он хотел извиниться перед ней, рассказать ей о своем единственном сожалении, что стал причиной ее болезни, не имеет значения, что он умирал - Он с уверенностью знал еще до их встречи, что не переживет этого дня.

Талия размышляла на ту же тему. Она выразила свое сожаление о том, что била его и фактически довела до смерти. Теперь же она была очень мирной, и это чувство было незнакомо ей, так как раньше ею всегда управляла ее огромная сила. Она сказала ему, что ее смерть тоже очень близка, и что она будет рада всему, что принесет с собой этот день.

Молодой актер, услышав, что талия пересказывает его собственные мысли, почувствовал холодную дрожь. Поток энергии нахлынул на него и заставил сесть. Боли не было, не было и кашля. Он с жадностью и глубоко вдыхал воздух, хотя не помнил того момента, когда мог делать это раньше. Он сжал руку девушки, и они заговорили без слов.

Дон Хуан сказал, что в тот момент их посетил дух. И они видели. Они были истинными католиками, и поэтому лицезрели видение небес, где все было живым и наполненным светом. Они видели мир чудесных зрелищ.

Когда нагваль вернулся, они были истощены, хотя это им и не вредило. Талия лежала без сознания, а молодому человеку величайшим усилием по самоконтролю удалось остаться в сознательном состоянии. Он пытался что-то шепнуть на ухо нагвалю.

- Мы видели небеса, - прошептал он. Слезы катились по его щекам.

- Ты видел больше, чем это, - возразил нагваль Элиас. - Ты видел духа.