Лобсанг Рампа

Огонь Свечи

обычно смеялись (притворно) от души, говоря о смерти своих близких. Не допуская и мысли о том, чтобы выказать свое горе на людях, они надевали маску легкомыслия.

Нет на свете способа унять боль, причиненную утратой близкого человека, нет утешения в горе. Сделать это может лишь время. Время лечит все, время положит конец горю и боли, время положит конец всем земным горестям и заботам, время положит конец и самой ЖИЗНИ.

Одним из величайших зол современной жизни является бездушие гробовщиков и похоронных агентов, которые, разумеется, в интересах бизнеса, пытаются сделать вид, что покойный не умер, а только уснул. Они гримируют мертвые лица, укладывают мертвые волосы в прически, приподнимают мертвое тело, чтобы казалось, будто умерший только вздремнул на атласной подушке.

В наше время, похоже, сложился целый заговор, с тем чтобы всячески скрывать горе, словно проявление чувств является чем-то постыдным.

Когда человек отправляется в поездку на другой конец света, всегда существует вероятность его возвращения. Но умирая, человек навсегда покидает эту Землю, и его возвращение совершенно несбыточно. Нередко к горю примешивается некоторый оттенок неприязни к покинувшему своих близких человеку. Призадумайтесь над этим, и сколь бы иррациональной ни показалась эта мысль, но это правда — к умершему где-то таится чувство подсознательной враждебности. А бывает, что и чувство вины. Могли ли мы сделать больше для умершего? Могли ли мы как-нибудь спасти его жизнь? Могли ли облегчить его страдания? И если мы часто с неприязнью относимся к тому, кто при жизни «причинял нам обиды», то когда приходит смерть, мы начинаем «копаться в душе», доискиваясь, кто виноват, что можно было еще сделать, а то еще «как он мог так поступить со мной, как он мог уйти из моей жизни?».

Похоронные агенты не ведают пределов в притворстве, будто мертвец лишь ненадолго уснул, выворачивая наизнанку все жизненные ценности. На мой взгляд, очень дурно придавать телу неестественную позу — неестественную для смерти — и делать вид, будто покойник спит. Мы нуждаемся в новой концепции смерти. Государства должны финансировать исследования в этой области и учить людей тому, что проявления горя естественны, что горе — это нормальное явление, что горе — это как бы предохранительный клапан, позволяющий выпустить наружу переполняющие человека эмоции.

Даже такие великие люди, как Уинстон Черчилль, не стыдились обронить слезу, когда того требовали обстоятельства. Говорят, Уинстон Черчилль был способен растрогаться до слез от горя, и это качество лишь делает ему честь.

Теперь вы спрашиваете, чем можно помочь тому, кто страдает от горя утраты близкого или родственника, — не будем лицемерить относительно «любимого человека», ибо молодые люди нередко с облегчением воспринимают смерть престарелого родителя и, стыдясь этого облегчения, пускаются в причитания о «любимом человеке».

Прежде всего необходимо взглянуть в лицо случившемуся и осознать, что в жизни наступили большие перемены. Теперь начнется бюрократическая волокита, всевозможные чиновники станут требовать подписи всевозможных бумажек. Бездушные государственные чинуши потребуют своей доли наследства покойного, какой бы она ни была. Можно помочь охваченному горем человеку, позволяя ему выговориться, выплакать свои печали, вдоволь вспоминать прошлое. Так со слезами уйдет чувство вины, выплачется горе, и тому, кто умер, тоже станет легче.

Очень важно помочь человеку преодолеть горе, нельзя оставлять его наедине со своими чувствами, горевать с каменным лицом, упрятав эмоции вглубь души, ибо затаенное горе рано или поздно вырвется наружу. Это как паровой котел — если нагревать его, закрыв предохранительный клапан, то рано или поздно вам не миновать взрыва. Человек во власти затаенного горя будет впоследствии страдать от язвенной болезни, тяжких болезней кишечника или даже артрита. В крайних случаях — а по соседству со мной живут двое таких людей — не исключена даже шизофрения. Например, молодую женщину, у которой было, казалось бы, все на свете и выглядевшую вполне уравновешенной, так поражает внезапная смерть родственника, что она теряет рассудок и мрачно бродит по округе в грязных лохмотьях. Такое тоже бывает, но могло и не быть, если бы люди лучше понимали природу горя. Этого могло не быть, если бы соседи проявили больше участия, позволив ей выговориться, лишь время от времени вставляя сочувственные вздохи и восклицания.