Григорий Климов

Песнь победителя (Часть 3)

Может ли он вообще иметь какие-либо отцовские чувства в сердце?!

Я уже сейчас вяжу для бэби крошечные штанишки и рубашонку. Мама, к моему удивлению, взялась помогать мне. Она говорит, что ребёнок дан Богом и не виноват.

Я думаю, какое имя дать ребенку. Будет это мальчик или девочка? Ведь это мой первенец, и я люблю его. Я уже купила для него пелёнки и детское приданое. Теперь так тяжело достать что-нибудь.

Тяжело будет моему маленькому. Ведь мы сами голодаем. Бедная наша Германия

и твоя бедная подруга

Хельга.

*

Берлин-Карлсхорст.

Дорогая Хельга!

Ты писала мне, чтобы я была осторожна, что мой капитан изнасилует меня. Х-а! Иногда я думаю, что может получиться только наоборот! Досадно, что мы — девушки не имеем права активного голоса в этих вопросах. А тем более попробуй-ка скажи офицеру, у которого ты работаешь.

Я однажды попыталась улыбнуться моему капитану слегка соблазнительно. Так как улыбается Марлен Дитрих. Знаешь, что из этот получилось? Он повернул меня лицом к кухне и хлопнул ладонью по... пониже спины.

Самым бессовестным образом. Как будто я школьница! Как будто мне не 21 год! Как будто все молодые люди не уверяют, что я очень хорошенькая! И при этом говорит, что лучше бы я надевала чистый передник, когда он приходит домой.

А вместе с тем мне этот дикарь начинает нравиться. Если тебе признаться, то это даже больше. Иногда я спрашиваю себя: может быть это просто временный интерес к дикарю? Или во мне говорит инстинкт женщины, на которую мужчина не обращает внимания? Или это от скуки?

У него выправка, как у настоящего офицера. Он не мальчишка, как все эти желторотые в цивильном. Одно плохо — он принципиально не хочет видеть во мне женщину.

На нём всегда сапоги блестят, как зеркало. Сапоги он мне чистить не позволяет. Слава Богу — это его собственная привилегия. Но зато синие галифе и зелёный китель — это для меня мука.

Не успею погладить галифе, как новое дело — неси китель в химчистку или подшивай белый воротничок. На днях спросил меня, — неужели я сама не догадываюсь заглянуть в его гардероб и приводить всё заранее в порядок. Но ведь я ему не бабушка!

Недавно устроил мне первый семейный скандал. Утром я прихожу и вижу на письменном столе слой пыли, а на нем пальцем капитана написано «Sau». Я завозилась с обедом, затем меня позвали соседи и я совсем забыла об этом. Когда он приехал обедать и увидел опять пыль на столе, то разразилась буря.

В первый раз я увидела, как он сердится. Как он затопал ногами, как закричал на меня. Я уж не помню — что он ругался. И по-русски и по-немецки. Потом слов не хватило — подходит к столу, пальцем по нем почертил и мне к носу: «Was ist das? Свинство! Сколько раз я уже говорил?» И этим же пальцем мне по носу провел.

Бог ты мой — я и испугалась и обидно.

А он опять кричит: «Хир никс Русслянд! Хир — Дейчлянд! Чтобы у меня здесь немецкий порядок был. Цум тейфель!»

Я расплакалась и убежала на кухню, а он улегся на кушетку и курит.

Минут через пять успокоился и приходит на кухню. Я сижу и плачу. Он мне говорит: «Поди накрой стол для двоих».

Я тарелки ставлю, а у самой слезы капают от обиды. Думаю завтра возьму расчёт и уйду. Пусть тогда сам тарелки моет.

Мой капитан полез в шкаф и гремит бутылками. Я думаю, теперь напьется, как свинья, и побьёт меня. Вот оно русская душа, где показывается. Нужно уходить, пока не поздно.

Капитан откупорил бутылку вина, потом бутылку водки. Ставит на стол и говорит: «Поди, сними фартук и давай обедать».

Я очень удивилась. Что это такое — в первый раз он приглашает меня обедать вместе. Но раз приказывает, то я противоречить боюсь и сажусь, полужива от страха, за стол.

Он наливает два больших бокала водки и смеется. Неужели заставит меня пить эту гадость. Я слышала, что они всегда пьют водку, когда мирятся. А, выпивши — опять дерутся. Мама родная — помоги! Теперь буду аккуратно вытирать пыль.

Мой капитан делает вид, что все забыл и обращается со мной так, как будто он видит меня в первый раз и я у него в гостях. У меня от страха кусок в горле застревает, а он только смеётся, глядя на меня, и подливает вино.

«Скажи, Марго, когда у тебя будет муж, то ты также будешь заботиться о нем, как обо мне?»

Тут я осмелела и говорю: «Но Вы же не мой муж».