Григорий Климов

Песнь победителя (Часть 3)

же одеты они по-другому. На этом офицере все тип-топ: сапоги блестят, пуговицы блестят. Даже гладко выбрит. Наверное, по случаю воскресенья. Только физиономия слишком серьёзная для воскресенья.

У них у всех каменные лица. Они наверно не знают, что когда улыбаешься, то самому на душе легче и другим приятно. Не знают даже этой простой вещи! В маленьких деталях, которые делают жизнь приятной — они абсолютные варвары.

Едем дальше. Офицер рассматривает меня, как будто собирается поставить на меня ставку в следующем забеге. Я время от времени смотрю ему только в глаза. Это не вызов, но и не отказ. Как это делает Марика Рёкк.

Наш трамвай мчится, как молния, сквозь Карлсхорст. Мой офицер, несмотря на свои нескромные взгляды, не думает предпринимать что-либо дальше, хотя я стою теперь совсем рядом с ним. Ведь он, наверное, живёт в Карлсхорсте и на следующей остановке встанет. Зачем же он так смотрел? Досадно! Настоящий варвар. Никакого чувства такта к женщинам.

Хоть бы спросил что-нибудь. Конечно, я ему наотрез откажу. Но всё-таки любопытно.

Проехали Карлсхорст. Едем дальше. Может быть, он нарочно проехал свою остановку, чтобы встать вместе со мной? Бывает и так.

Нет, теперь он вообще не смотрит на меня.

Слезаем на конечной станции Обершёневайде. Я не тороплюсь. Ведь воскресенье создано для отдыха. Мой офицер идёт позади меня. Вдруг я слышу: «Халло, фрейлейн!»

Сначала я даже испугалась. Смотрю на него, как будто с луны упала. Говорит так серьёзно и так уверенно. Я думаю — сейчас отведет в комендатуру и...

А он говорит: «Извините, фрейлейн, я не хотел бы Вас обидеть. Могу я поговорить с Вами?»

«Битте», — говорю я и думаю. — «Ага, наконец. Сейчас я ему откажу».

«Мой разговор может показаться странным. Прошу Вас, наперед, извинить меня».

«Битте, битте», — говорю я и думаю. — «Однако, он довольно хорошо для варвара говорит по-немецки».

«Видите ли я не знаком с обстановкой здесь. Я не имею ни знакомств, ни времени».

«Ага, сейчас он пригласит меня куда-нибудь», — думаю я. — «Отказать или нет? Страшно всё-таки».

А он продолжает: «Я здесь абсолютно один. Иногда это трудно».

Я думаю: «Начинается. Обычный подход. Так они все говорят».

«Мне хотелось бы найти человека, который... ну, вёл бы моё хозяйство. Не могли бы Вы помочь мне? Порекомендовать кого-либо, например».

Mein Gott! я чуть не упала. Вот свинья! Останавливать посреди улицы молодую элегантную даму и спрашивать такие вещи. Heiland Sakrament! И ещё смотрел на меня целый час. Теперь я начинаю убеждаться, что от русских все можно ожидать.

Но вежливость обязывает. Даже по отношению к таким... Все таки мы европейцы. Я говорю ему: «С удовольствием. Если я могу быть Вам полезной».

«Если Вы знаете кого-нибудь... Я буду Вам очень обязан. Вот номер моего телефона», — говорит он и я вижу, что разговор заканчивается. Неужели это всё?

«Скажите, почему Вы так смотрели на меня в трамвае?» — спрашиваю я. Может быть, он всё-таки опомнится, что сегодня воскресенье.

«У Вас очень хороший цвет лица, фрейлейн. Как у ребёнка. Красивое всегда приятно для глаз», — отвечает офицер и улыбается загадочной улыбкой. — «Вы на меня не обижаетесь?»

На таких нельзя обижаться. У него какая-то особая манера. Говорит так серьёзно, что это даже нельзя принять за комплимент.

«Auf Wiedersehen». И на этом мой воскресный роман закончился.

Когда я рассказала вcё Шарлотте, та только руками всплеснула: «Вот глупенькая! Ведь тебе самой счастье в руки лезет. У нас тут только и мечтают, чтобы попасть на работу в Карлсхорст. Если ты не хочешь, то дай номер телефона мне».

Тогда я решила рискнуть сама. Сейчас такое время — не приходится быть разборчивой. Хоть и страшно, но всё же попробую. Сейчас без работы трудно, дорогая Хельга. Ты ведь сама знаешь.

Сегодня утром я пришла в комендатуру Карлсхорста и позвонила «ему» по телефону. Он заказал для меня пропуск и — я в Карлсхорсте. Одной ногой в Германии, другой ногой в России. Кругом все военные, но не страшно. Может быть, потому что днём.

Недавно у них тут был большой праздник. Рассказывают, что солдаты пили водку ртом из бочек прямо на улицах, а потом выкатили пушки и стреляли друг в друга. Я это от многих слышала.

Через пять минут я у дверей его квартиры и нажимаю кнопку звонка. Он очень удивился, когда увидел меня, и говорит: «Вы сами? Так быстро и так рано?»