Даниил Андреев

Роза мира (Часть 3)

вовсе.

Пусть молчат о том, чего не знают! С неразмыкающимися, от

колыбели до могилы, духовным зрением и слухом, с бескрылым

воображением, пресмыкающимся во прахе, что знают они о том

лучезарном потоке небывалых созданий, превосходящих все ранее

созданное без сравнения, который излился бы из духа художника,

ставшего пророком воистину, а не в мечте? Пусть молчат. Пусть

слушают то, что говорят знающие. Да не смеет никто судить Икара

за его безумный полет, как не смеет судить и солнца,

растопившего ему крылья.

Уж не думают ли они, что это устремление, вспенивающее и

вздымающее вверх волны культуры, проходящее через полтораста

лет великой литературы русской, есть плод случайности? Если

такова случайность, то какова же закономерность? Если же это не

случайность, а эхо могучего голоса, который слышался как

внутренний категорический императив носителям наиболее глубоких

дарований нашего золотого века, то в какой связи с последними

целями русского сверхнарода пребывает этот голос? Откуда он

льется? Из уст ли демиурга, внушающего своим посланникам то,

что должно быть? Из трансмифа ли христианства, где таится

всезнание грядущих и завершающих эпох человечества, - тех эпох

величайшей борьбы двух начал, когда сверхнарод российский и его

Синклит должны будут осуществить свою планетарную миссию?

Жизненное осуществление каких идеалов в историческом отдалении

будущего он предварял, увлекая русских творцов к синтезу

художественного и религиозного служения? И какой

метаисторический смысл можно прочитать в их бурных, грешных и

сверкающих житиях, в их исключительных судьбах?

ГЛАВА 2. МИССИИ И СУДЬБЫ

Все, что творит демиург Яросвет, все, в чем проявляется

его воздействие на исторический слой, имеет прямое или

косвенное отношение к его верховной задаче, осуществление

которой должно оправдать тысячелетний путь кровавого и

страшного своей мучительностью становления сверхнарода. О

задаче этой, поскольку она постижима и выразима на языке наших

понятий, я уже говорил, но повторю еще раз. Метаисторически эта

задача-цель заключается в рождении Звенты-Свентаны демиургом и

Идеальной Соборной Душой сверхнарода российского; исторически -

в явлении Розы Мира, то есть такой религиозно-нравственной

инстанции, которая, показуя собой образ незапятнанной чистоты,

эстетического богатства и широкого культурного всепонимания,

обрела бы наивысший авторитет в глазах народов мира, через

всемирный референдум приняла бы этический контроль над

деятельностью всех государств - членов Всемирной федерации и,

постепенно формируя многообразною системой культурных средств

поколения людей облагороженного образа, этим создала бы

предпосылку-не к смягчению уже, но к полному преобразованию

самой сущности государства во всечеловеческое братство.

Очевидно, демиургической мудрости уже в XVII столетии

стало ясно то, что религиозной мудрости человеческой стало

уясняться значительно позднее: то, что православная русская

церковь, столько веков водительствовавшая обществом в духовном

отношении, к пониманию ее конечной цели неспособна,

трансфизический смысл ее существования - в ином и что на пути к

этой цели пора выдвинуть новую силу.

Православие, как учение и практика, сформировалось, в

основном, еще в Византии, на давно минованных стадиях общего

культурного сознания. Естественно, что оно не могло и

впоследствии освободиться от некоторого архаического

примитивизма, от известной узости и тесноты культурного

сознания и общественного мышления. Этот тип сознания и мышления

должен был уступить главенствующую роль новому типу мышления и

сознания - тому, который возвещался художественными гениями и

наиболее глубокими талантами России, превращаясь через них в

новый исторический фактор первостепенной важности.

Без каких именно предпосылок была бы неразрешима в

грядущем та задача Звенты-Свентаны, которую я для краткости и

только для краткости обозначил как преобразование государств в

братство? Перечислим из этих предпосылок лишь некоторые,

наиболее важные, очевидные и простые.

Во-первых, это преобразование невозможно до тех пор, пока

преграды между мировыми религиями не будут устранены или, по