Кристофер Мур

Практическое демоноводство

в гневе я могу выражаться цветистее и изобретательнее. — На лице араба сверкнула гордая улыбка. Его зубы были заточены и зазубрены, как у акулы. — Вы — избранный, Август Рассол.

– Почему именно я? — Рассолу удалось подавить недоумение и отбросить абсурдность происходящего.

В самом деле, если вселенная — хаос, то почему бы ему не сидеть на берегу и не разговаривать с арабским карликом, утверждающим, будто он Царь Джиннов, кем бы ни были эти чертовы джинны? Странно: Рассол находил странное успокоение в том, что жизнь продолжает подбрасывать ему доказательства его собственных предположений о природе мира. Он овладел дзэном невежества, и на него снизошло просветление абсурда.

Джан Ген Джан рассмеялся:

– Я избрал вас потому, что вы — рыболов, не поймавший ни одной рыбы. У меня к таким людям слабость еще с тех пор, как меня тысячу лет назад выловили из моря и выпустили из кувшина Соломона. После столетий в кувшине все члены ужасно затекают.

– И появляются морщины, судя по всему, — добавил Рассол.

Но Джан Ген Джан не обратил внимания на его замечание:

– Я нашел вас здесь, Август Рассол, когда вы прислушивались к шуму вселенной, лелея в своем сердце искорку надежды, подобно всем рыбакам. Но вы смирились с грядущим разочарованием. В вас нет любви, нет веры, нет цели. Вы станете моим орудием, а взамен я одарю вас тем, чего вам недостает.

Рассол хотел было оспорить суждение араба, но понял, что все сказанное — правда. Просветление снизошло на него ровно на тридцать секунд, и он снова вернулся на тропу вожделения и кармы. Постнирванная депрессия, подумал он.

История джинна

Рассол спросил:

– Простите меня, о Повелитель, но кто такие — эти самые джинны?

Джан Ген Джан сплюнул в прилив и выругался, но Рассол на этот раз языка не понял, и голубые вихри воздух не рассекали.

– Джинн — это я. Джинны — перворожденные. Задолго до первых людей мир принадлежал нам. Неужели вы не читали сказок Шехерезады?

– Я думал, это просто сказки.

– Клянусь лампой в мошонке Аладдина, человек! Всё на свете — сказки. Что еще есть в мире, кроме сказок? Сказки — вот единственная правда. Джинны знали это. У нас была власть над собственными сказками. Мы строили свой мир, как хотели. И в том была наша слава. Иегова создал нас расой творцов, но потом в нем пробудилась ревность. И тогда он отправил против нас Сатану с его воинством. Джиннов сослали в преисподнюю, где мы больше не могли сочинять сказок. А Иегова сотворил существо, не умеющее творить, дабы оно преклонялось перед Творцом.

– Человека? — спросил Рассол.

Джинн кивнул.

– Но Сатана, низвергнув нас в преисподнюю, осознал нашу силу. Осознал, что сам он — не больше, чем прислужник, тогда как джиннов Иегова наделил силой богов. И Сатана вернулся к Иегове и потребовал себе такой же силы. Объявил, что ни он, ни его воинство не станут служить ему, пока не получат силы творить.

Иегова разгневался. Сатану он отправил в ад, где этот ангел мог наслаждаться всей властью, которой пожелает, — но лишь над своим непокорным воинством. А чтобы унизить Сатану еще больше, Иегова наплодил новых существ и наделил их силой управлять своею судьбой, сделал их повелителями собственного мира. А Сатану заставил наблюдать за всем этим из ада.

Существа эти были пародией на ангелов — физически походили на них, но ни изящества ангельского, ни разума у них не было. А поскольку раньше Иегова уже совершил две ошибки, он сделал этих существ смертными, чтобы не слишком высовывались.

– Вы утверждаете, — перебил его Рассол, — что человеческая раса была создана, только чтобы позлить Сатану?

– Совершенно верно. Иегова бесконечен в своей склонности пакостить.

Задумавшись, Рассол пожалел, что в раннем возрасте не стал преступником.

– А что стало с джиннами?

– Нас лишили формы, силы и цели. Преисподняя безвременна и неизменна — и невыносимо скучна, как приемная у врача.

– Но вы же сейчас здесь, а не в преисподней.

– Терпение, Август Рассол. Я расскажу вам, как попал сюда. Видите ли, на Земле прошло много лет, и нас никто не беспокоил. А потом родился вор Соломон.

– Вы имеете в виду Царя Соломона? Сына Давида?