Кант Иммануил

Критика чистого разума

конце концов результат получается такой же какой был бы достигнут, правда, значительно раньше, при самых благородных чувствах и искренности. Но в тех случаях когда простые люди полагают, что хитроумные софисты замышляют не более и не менее как подкоп под самые основы общественного благополучия, им кажется не только умным, и позволительным и даже похвальным помогать доброму дел хотя бы мнимыми доводами, а не оставлять предполагаемом противнику добра даже и тех преимуществ, которые появились бы у него, если бы мы умерили свой тон до степени лит практического убеждения и признались, что у нас нет спекулятивной и аподиктической достоверности. Однако мне дум; что труднее всего согласовать хитрость, притворство с намерением отстоять доброе дело. Чтобы при взвешивании доводов разума в чистой спекуляции все было чес самое меньшее, чего можно требовать. Но если бы можно твердо рассчитывать хотя бы на это меньшее, то спор спекулятивного разума по поводу важных вопросов о Боге, бессмертии (души) и свободе был бы или давно решен, или близок к решению. Так нередко благородные чувства обратно пропорциональны достоинству самого дела, и это дело, быть может, имеет больше искренних и честных противников, чем защитников.

Итак, допуская, что есть читатели, которые не хотят защищать правое дело неправыми путями, я считаю, согласно основоположениям нашей критики, решенным, что, когда мы oбращаем внимание не на то, что происходит, а на то, что по справедливости должно было бы происходить, не должно быть никакой полемики чистого разума. В самом деле, как могут два человека вести спор о веши, реальность которой ни один из них не может показать в действительном или хотя бы только возможном опыте, о вещи, которую они вынашивают в себе лишь как идею, стараясь добыть из нее нечто большее, чем идея, а именно действительность самого предмета? Какими способами могли бы они выпутаться из спора, если ни один из них не может даже сделать свои положения (Sache) понятными и достоверными, а может только нападать на положения своего противника и опровергать их? Такова ведь судьба всех утверждений чистого разума; так как они выходят за пределы условий всякого возможного опыта, вне которых нельзя найти никакого подтверждения истины, но в то же время вынуждены пользоваться законами рассудка, которые предназначены только для эмпирического применения и без которых, однако, нельзя сделать ни одного шага в синтетическом мышлении, то они постоянно открывают противнику свои слабые стороны