Алекс Рон Гонсалес

Бессмртие или магия древней руси

Китае. Все помещение пронизывали мощные энер-

гетические вибрации, за спинами сидящих в комнате угадывались неясные фигуры могучих духов-защитни¬ков. Почти явственно ощущалось присутствие сразу нескольких каналов, открытых в информационное поле галактического Центра. И это здесь — на тюремной пла¬нете, многократно защищенной и изолированной ото всего цивилизованного мира! Сомнений не было: пе¬редо мной легендарный Егорий Фалунов-Змееборец и его сподвижники. Значит, все же не зря я столько дней провел в Петербурге.

Тут я почувствовал, что меня заметили. Не просто заметили —узнали чужака. Узнали своего. Я, так же как и они, чужой на этой планете. Я свой для всех чужаков. Даже если они Змееборцы, а я потомок Великого Змея...

Разве мог я предположить, что всего через пару ча¬сов мне предстоит тяжелейшее испытание, что меня спасут из когтей чудовища и не только укажут един¬ственно верное направление, но и придадут необходи¬мый для начала движения импульс?..

Так я и очутился в тот дождливый день на перроне Пермского вокзала с полным бредовых текстов мини-компьютером, который я неоднократно и безуспешно пытался хоть кому-нибудь продать, билетом до Крас¬ноярска и фактически без денег и вещей.

* Следующий далее фрагмент, рассказывающий о знакомстве Алекса с петербургскими бессмертными, по ряду соображений пе¬ренесен в третью книгу.

Алекс Рон Гонсалес

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНО-АЛТАЙСКАЯ ВЕДЬ

Похоже, наш поезд надолго застрял на этой стан¬ции. Если верить слухам, разнесшимся по вагону, где-то впереди полотно железной дороги оказалось повреж¬дено оползнем, так что как минимум часа два мы мо¬жем изучать привокзальные красоты и общаться с местным населением.

Федор Иванович, не проявляя никакого беспокой¬ства, приступил к трапезе. Я, с радостью поддавшись его уговорам, съел еще теплую вареную картофелину с укропом, огурец и запил все это свежим, почти пар¬ным молоком. От непривычной еды, прервавшей мой длительный пост (последний раз я ел, как вы помни¬те, в том самом китайском ресторане, а прошло уже четыре дня), меня потянуло в сон. Хоть я и намере¬вался продолжить столь важную для меня беседу с Федором Ивановичем, тело было категорически про¬тив и неудержимо стремилось занять горизонтальное положение. Однако ни уснуть, ни поговорить так и не удалось.

В наш отсек вошел еще один пассажир.