Дмитрий Гаврилов

Мифологический образ темного бога в языческой трад

чьи действия слепы.” [37]

О нем также в гимне сказано: “был ты третейский судья громогласных и скрытых деяний”.

В других вариантах перевода начала XX века есть еще более точные формулировки функций этого великого бога: “Плутон, земными ключами всеми ты обладаешь”; “Отец единый дел непроявленных; проявлений — Судья святейший и вседержитель блестящеславный” [38]. Не случайно, видимо, Вергилий именует Плутона immitis tyranni, то есть безжалостным тираном, ведь в царстве Аида терпят наказание многие, преступившие законы богов [39].

Власть Аида “все уменьшается, поскольку умирающих становится все меньше, так как Асклепий исцеляет их” [40] — сообщает Диодор Сицилийский.

“В ужас пришел под землею Аид, преисподних владыка;

В ужасе с трона он прянул и громко вскричал, да над ним бы

Лона земли не разверз Посейдон, потрясающий землю,

И жилищ бы его не открыл и бессмертным и смертным,

Мрачных, ужасных, которых трепещут и самые боги.

Так взволновалося всё, как бессмертные к брани сошлися!” [41]

Таким образом, если мощь небожителей зависит от почитания их живыми, то магическая сила темного Аида функционально связана с тем, много ли мертвых отошло в его владения. Т.е. как много погребальных обрядов и возлияний совершено в память об умерших и предках:

“(5) Об Аиде говорят, будто он обучил, как совершать погребение, похоронные обряды и воздавать почести покойным, поскольку до него об этом совершенно не заботились. Вот почему считают, что этот бог — владыка мертвых, получивший с древних времен власть и заботу о них.” [42]

“…обитель Аида, где только тени умерших людей, сознанья лишенные, реют” [43]

“…умершие смертные память теряют в Аиде” [44]

Однако, если тень напьется жертвенной крови, то вместе с этой жизненной влагой к ней возвращается и прежняя память.

“…Выкопай яму, чтоб в локоть была шириной и длиною,

И на краю ее всем мертвецам соверши возлиянье -

Раньше медовым напитком, потом вином медосладким

И напоследок - водой. И ячной посыпь все мукою.

Главам бессильным умерших мольбу принеси с обещаньем,

В дом свой вернувшись, корову бесплодную, лучшую в стаде,

В жертву принесть им и много в костер драгоценностей бросить.

Старцу ж Тиресию - в жертву принесть одному лишь, отдельно,

Черного сплошь, наиболе прекрасного в стаде барана.

Славное племя умерших молитвой почтивши, овцу ты

Черную вместе с бараном над ямою в жертву зарежь им…” [45]

По сведениям Аполлодора имели место схватки “темного” Аида и защитника смертных — Геракла. Первый раз Аид был побежден сыном Зевса, когда, совершив квест, тот отбил у навьего бога душу Алкесты и вернул Адмету [46], второй раз молодой Геракл вообще ранил древнего Аида в сражении под городом Пилосом, что обычно связывают с символической победой дорийцев над носителями микенской культуры [47].

Зато другой великий герой — Тесей — не выдержал проверку на Силу. Когда он явился к Аиду, чтобы добыть у него Персефону, Аид пригласил героя отведать угощения и присесть на горный трон Леты. Опустившись, Тесей оказался в плену коварного Аида, драконы кольцами обвились вокруг него [48] и Тесей “врос” в скалу.

Освобожден был Тесей тем же Гераклом, который совершал двенадцатый подвиг — ходил на Тот Свет, в страну Аида, за Кербером, закончив свой цикл инициаций [49].

Плутон-Аид сопоставлен Цицероном с римско-этрусским Дитом:

“… вся земная природа и жизнь были посвящены отцу Диту, он же зовется у нас “Богатый”, как у греков Плутон, потому что и возвращается все в землю, и происходит все из земли.” [50] Тот же автор отождествляет Плутона с римским Орком [51].

Цезарь отмечал:

VI.18. Галлы все считают себя потомками Дита и говорят, что таково учение друидов. По этой причине они исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, за ней день...' [52]

Дит – это подземный пастырь из римской мифологии, соответствующий, вероятно, кельтскому Цернунну, может быть Тевтату, и пониманию славянами Велеса в его темной, подземной ипостаси — Ния, “слепого” Вия, старого Старика, встреча с которым — смертельно опасное испытание.

Древние считали мертвых жертвами, приносимыми на алтарь подземных богов, которым и посвящался локон отрезанных волос: [53]

“С неба Ирида летит на шафранных крыльях росистых,

В утренних солнца лучах стоцветный след оставляя;

Встав над несчастной, она произносит: 'Прядь эту в жертву

Диту я приношу, и от тела тебя отрешаю!'

Вымолвив, прядь срезает она и тотчас хладеет