Ричард Бах

Иллюзии

не влияет на истинную реальность. Но мы говорим о киномирах и киножизнях, где каждое мгновение иллюзорно и соткано из воображения. Всё это сны, наполненные символами, которые мы, спящие наяву, вызываем в нашем воображении.

Он положил нож и вилку в одну линию, будто строил мост от себя ко мне.

— Тебе интересно, о чём говорят твои сны? Так же точно ты смотришь и на вещи, окружающие тебя наяву, и задаёшься вопросом, о чём говорят они? Ты и твои самолёты, — куда ни глянь, ты везде их видишь.

— Пожалуй, верно. — Я мечтал о том, чтобы он хоть немного сбавил темп и перестал заваливать меня всем этим так сразу; тяжко поглощать новые представления с такой бешеной скоростью.

— Что означает для тебя сон, в котором ты видишь самолеты?

— Свободу. Когда мне снятся самолеты, я ухожу от гнёта реальности в полёт и чувствую себя совершенно свободным.

— Насколько чётко ты хочешь это ощутить? Сон наяву — это то же самое, ты освободишься от всего, что привязывает тебя: от рутины, властей, скуки, земного притяжения. Ты пока ещё не смог осознать, что уже свободен, что ты всегда был свободен.

А если у тебя воображение с несколько кунжутных зерен... считай, что ты всемогущий волшебник, творящий свою собственную сказочную жизнь.

Лишь воображение! Ну и сказал же ты!

Официантка, протиравшая тарелки, время от времени странно поглядывала на него — кто он, чтобы говорить такие вещи?

— Поэтому, тебе никогда не бывает одиноко, Дон? — спросил я.

— Если я сам этого не захочу. У меня есть друзья в других измерениях, которые навещают меня, время от времени. Да и у тебя они есть.

— Нет. Я имею в виду это измерение, этот воображаемый мир. Покажи мне, что ты имеешь в виду, яви мне махонькое чудо такого магнита... Я очень хочу этому научиться.

— Это ты мне покажи, — сказал он. — Чтобы что-то пришло в твою жизнь, тебе надо представить, что оно уже там.

— Вроде чего? Вроде моей прекрасной незнакомки?

— Да, что угодно. Незнакомку потом. Для начала, что-нибудь попроще.

— Начинать прямо сейчас?

— Да.

— Отлично... Голубое перо.

Он удивленно посмотрел на меня, ничего не понимая.

— Ричард, какое голубое перо?

— Ты же сказал, что угодно, кроме незнакомки, что-нибудь помельче. Он пожал плечами.

— Прекрасно. Пусть будет голубое перо. Представь себе это перо. Увидь его — каждую черточку, края, кончик, хвостик, пушок около основания. Всего лишь на минуту. Этого хватит.

Я на минуту закрыл глаза, и перед моим внутренним взором предстал чёткий образ. Небольшое, по краям ярко-голубой цвет переходит в серебристый. Сияющее перо, плывущее во тьме.

— Если хочешь, окружи его золотистым сиянием. Обычно его используют при лечении, чтобы материализовать процесс, но оно помогает и при магнетизации.

Я окружил свое перо золотистым сиянием.

— Сделал.

— Отлично. Глаза можешь открыть.

Я открыл глаза.

— Где мое перо?

— Если ты его чётко вообразил, в данный момент оно уже пулей летит тебе навстречу.

— Моё перо? Пулей?

— В переносном смысле, Ричард.

Весь день я ждал, когда же появится это перо, но всё напрасно. И только вечером, за плотным ужином из бутерброда с индейкой, я наконец увидел его. Рисунок и маленькая подпись на молочном пакете: «Упаковано компанией «Голубое перо», г. Брайон, штат Огайо».

— Дон! Моё перо!

Он посмотрел и пожал плечами.

— Я думал, что ты хочешь настоящее перо.

— Новичку любое подойдет, ведь правда?

— А ты представлял себе только само перо, или то, что ты держишь его в руке?

— Только само перо.

— Тогда всё ясно. Если ты хочешь быть вместе с тем, что притягиваешь, тебе надо и себя ввести в эту картинку. Прости, что забыл тебе об этом сказать.

Мне стало немножко не по себе. Всё получилось! Я впервые сознательно притянул в свою жизнь нечто!

— Сегодня перо, — заявил я, — завтра весь мир!

— Будь осторожен, Ричард, — предупредил он, — а то можешь очень пожалеть.

15

«Истина, которую ты изрекаешь, не имеет ни прошлого, ни будущего. Она просто есть, и этого для неё вполне достаточно».