Теун Марез

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОИНОВ

и служить, страдать или ликовать, быть наковальней или молотом».

Если уж говорить о безрассудстве, Бернард Шоу, очень остроумный человек, способный посмеяться и над самим собой, писал:

«Я никогда не сопротивляюсь искушению, поскольку обнаружил, то, что для меня вредно, совсем не искушает меня».

Безрассудство наших собственных действий становится для нас неистощимым источником смеха. Эдгар Аллан По выразил принцип безрассудства весьма красноречиво:

«Все, что мы видим и чем кажемся, Всего лишь сон во сне».

В этих двух кратких строках По очень выразительно подводит итог отношению Толтеков к обычному человеческому восприятию мира. Люди видят и воспринимают мир в соответствии со своей системой отсчета, однако, если точка сборки достаточно сильно смещается, в ней собирается совершенно новый и иной мир, настолько же реальный, как и тот мир, который человек воспринимает в обычном состоянии. По сравнению с этим все стремления повседневной жизни выглядят полной нелепостью.

Величайший писатель Уильям Шекспир выразил безрассудство таким образом:

«Окончен праздник. В этом представленье

Актерами, сказал я, были духи.

И в воздухе, и в воздухе прозрачном,

Свершив свои труд, растаяли они. –

Вот так, подобно призракам без плоти,

Когда-нибудь растают, словно дым,

И тучами увенчанные горы,

И горделивые дворцы и храмы,

И даже весь - о да, весь шар земной.

И как от этих бестелесных масок,

От них не сохранится и следа.

Мы созданы из вещества того же,

Что наши сны. И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь».

Фрэнк Герберт добавляет к словам Шекспира едкое замечание:

«Я думаю о том, какая радость быть живым, и размышляю, удастся ли мне, когда-нибудь сделать прыжок внутрь, к самому центру этой плоти и познать себя таким, каким я однажды был. Какое бы мое действие ни помогло обнаружить его, оно кроется в неясном будущем. Но я способен на все, что в силах человека. Любое мое действие может привести к этому».

Это - самое подходящее описание отношения воина. Оно указывает на то, как он видит самого себя и задачу своей жизни, то есть на его попытку разгадать тайну своего собственного бытия. На более спокойной ноте почти благоговейного почтения Херберт, подобно воину, заключает:

«Не существует границы между богами и людьми; одни мягко и незаметно сливаются с другими".

В конечном счете, никому, возможно, не удалось выразить позицию воина лучше, чем Герману Гессе, который написал: