Элизабет Хейч

Посвящение (Часть 2)

снах были полной реальностью.

Я все еще вижу картины оттуда -- взрослого Иму в форме летчика,

много людей в бомбоубежище, иностранные солдаты, наш дом в руинах

и другие, совершенно бессмысленные, невозможные сны. Может быть, мне

снились эти вещи, потому что газеты все время пишут о возможности

второй мировой войны.

Я попыталась привести мысли в порядок и долго сидела неподвижно в

своей комнате, пока девушка-горничная не вошла спросить, что приготовить

на ужин. Я сказала, что устала и сразу лягу в постель, и она, приготовив

постель, пожелала мне спокойной ночи.

Готовясь ко сну, я поняла, что Птахотеп прав -- мои нервы действительно

нуждались в полном отдыхе.

42. Ру-кха и двенадцать пилюль

Дальнейшее произошло так быстро, что кажется теперь сном. Я стала делиться

с людьми теми истинами, которые узнала от Птахотепа в храме. Ко мне

на лекции приходило все больше народу, все они жаждали узнать тайны

инициации. Отныне я стояла у начала бесконечного пути, на другом конце

которого сотканная из света фигура -- творческая космическая сущность,

ожидала с раскрытыми объятиями всех, идущих по пути. А я стою и указываю

путь бесчисленным овцам, ищущим света и медленно идущим вперед, только

вперед, к сияющей фигуре. Все точно так, как в моем давнем сне.

Во внешнем мире моя карма, которая создала мой характер и мою судьбу,

шла по законам времени и пространства. Я была одна, наедине с моей

задачей, как должен быть один всякий, кто хочет развиться в надежного

и независимого сотрудника в великом космическом плане. Нескоро после

достижения великой поворотной точки в моей жизни я снова получила

помощь и указания от высших сил, которые руководят ходом развития

на Земле. Но даже тогда я должна была сама решать свои проблемы. Однако

время от времени происходили вещи, напоминавшие мне о моих опытах

и переживаниях в Египте.

Однажды в далекой стране, куда я попала впервые для участия в большой

международной конференции, я встретила среди ее участников человека,

которого знала в Египте. Это был Ру-кха. Я удержалась от выражения

удивления, не двинув ни одним мускулом лица, но он, взглянув на меня

удивленно, подошел, поклонился и представился мне как Эвальд Климке,

сказав: 'Как странно! Кто вы на самом деле? У меня странное чувство,

что я должен кланяться вам с вытянутыми руками прямо до полу'.

Я ответила: 'Вы были министром финансов у моего отца в Египте'

и улыбнулась. Все вокруг нас засмеялись, решив, что я шучу, но Климке

не смеялся, а продолжал смотреть на меня с ошарашенным видом; потом,

все дни, пока шла конференция, он называл меня королевой и, встречаясь,

мы разговаривали с ним, как старые друзья.

И другое событие примерно того же времени запечатлелось у меня в памяти.

Во сне я увидела яркий свет, ко мне подъехал автомобиль и оттуда вышли

двое в белом, похожие на врачей. Один из них инструментом, похожим

на ложку, вынул мой больной глаз, затем вставил на его место большой

белый диск, похожий на пилюлю. 'Не бойся, что ты ослепнешь, --

сказал он, -- должно быть 12 таких дисков, и тогда ты получишь

свой глаз обратно'.

Проснувшись утром, я обнаружила, что ослепла на правый глаз. Катаракта

созревала долго, и теперь за одну ночь зрачок стал серым и совсем

непрозрачным. Я пошла к знаменитым профессорам, и все они сказали,

что глаз можно оперировать немедленно, но есть опасность, что потом

всегда придется носить темные очки, так как мне уже за 35 лет и глаз

может потом не выдержать яркого света через увеличенный зрачок. Поэтому

они посоветовали подождать с операцией, и я последовала их совету,

хотя катаракта сильно меня беспокоила.

Летом мы как всегда отдыхали на нашей вилле у озера, где я встретила

католического епископа, который посоветовал мне поехать к всемирно

известному профессору в Вену, лечившему необычными методами. 'Я слуга

Бога и может быть Бог дает вам совет через меня', -- сказал он. Эти

слова произвели на меня впечатление, и осенью мы с отцом поехали в

Вену. Профессор внимательно осмотрел меня и сказал, что надо

оперировать немедленно и что глаз потом не будет иметь повышенной

чувствительности к свету. Перед операцией стоял чудесный вечер. Я

выглянула в окно и увидела белый диск полной луны, тут же вспомнив

свой странный сон. Посчитав, что со времени его прошло как раз 12

полнолуний, я поняла, что операция вернет мне зрение! Так и случилось.

Эта глазная операция открыла мне много нового о тех вибрациях, которые