Громыко Н.

Мюнхенская школа трансцендентальной философии: ист

1807 г.

Собственно 'историческая' область, в своем характере и способе развития событий, анализируемая с указанной точки зрения, определяется посредством логически невыводимого акта свободы. Совершенно в бергсоновском смысле, каждый акт полагания сознания является здесь новым, другим, ибо дух припоминает себя и в этом припоминании всегда занимает творческую позицию по отношению к себе. В этой области уникальных решений осуществляются не только логические отношения определения, но, если так можно выразиться, сплетается сама 'духовная природа', благодаря чему человек оказывается способным осуществиться и 'исторически'.

Самоосуществление человека происходит посредством преодоления целой серии препятствий. Мы обобщаем их не только посредством логических форм, но и в образе предметного мира. Мы наполняем этот мир, исходя из реального содержания духа, также и материальным значением. В нем оказываются противопоставлены наши же объективизированные стремления. Динамической границей этого мира служит наше тело, в котором объективируемся мы сами со своими природными стремлениями.

Однако деятельная свобода обнаруживает себя не только по отношению к сопротивлениям как таковым, но также по отношению к такого рода внешним, воздействующим на нас интенциональностям, с которыми мы вместе образуем 'духовный порядок', вступая в интерсубъективное взаимодействие. В этом порядке 'духовные природы' проникают друг в друга и объединяются в единую общественную 'духовную природу', которую в 'Речах к немецкой нации' Фихте назвал народом.

Свободный дух, однако, согласно наукоучению, не возникает из природы, как это описывается в системах Шеллинга и Гегеля. 'Не через природный закон, но через абсолютную свободу возвышаемся мы до разума, - не посредством перехода, но посредством скачка'. Препятствия являются лишь импульсом к тому, чтобы дух вступил в спор с самим собой, оборотившись к продукту своего полагания, возникающему одновременно из его действия и встретившего препятствия. Свобода не может примириться с этим продуктом. Она противопоставляет себя ему через отношение к идее абсолютного разума, которая в практическом плане бесконечно императивна. Противопоставляет тем способом, что моделирует понятия, указывающие на ту действительность, из которой данная идея исходит. Это собственно и есть то, что Фихте называет творческим проектом 'видения' из 'сверхчувственного мира'. Это и есть та самая гениальная концепция новых ценностных конкретизаций с примыкающей к ней парадигмой ее реализации.

В противоположность Шеллингу, Фихте подчеркивает, что каждый человек способен на такое творческое видение. Однако никакая свобода не может породить это видение из себя самой. Мы можем полагать себя лишь в качестве условия - так, чтобы это видение осуществлялось через нас. Таким образом, творческое 'видение' новой ценности конкретизации не предначертано в логической структуре духа. Дух вступает в игру лишь тогда, когда уже оказывается спроектирована его целевая реализация. Мир творческого 'видения' есть бесконечно открытый мир. Это не означает, что оно приводит к коренной переоценке всех ценностей. Но лишь в форме такого 'видения' и может выступить конкретное, непредугадываемое заранее, богатство идеи абсолютного разума.

Итак, с одной стороны мы имеем дело с серией препятствий, с другой, - с возвращающейся к самой себе и оборачивающейся на саму себя свободой. Последняя образует при надлежащем исполнении собственных решений 'новый промежуточный мир', возникающий из понимания уже данного и предобразования желаемого. Обе стороны пронизывают друг друга, срастаются друг с другом. Возникает некий образ-смысл, 'охватывающий на каждом этапе целое чувственной и духовной ... жизни ... в законченном единстве', так что невозможно бывает уже сказать, к какой из этих сторон жизни относится каждая из них.

Предпосылкой для построения 'духовной природы', которая должна реализовывать творческое видение, служит то, что различные точки зрения непрерывно борются друг с другом. Если этого не происходит, то между духовным миром свободы и жизнью возникает 'отчуждение', которое всегда основывается на отсутствии указанной связи. 'Духовную природу' можно было бы назвать также добродетелью. Примечательно, что добродетель в трансцендентальном фихтевском толковании отличается от добродетели в понимании Руссо: так, Фихте дает ей еще одно название - 'земная вечность'.