Л. В. Роджерс

Советы начинающим оккультистам

на самое набожное стремление совершить её, почему нужна ещё

бдительная борьба за это? Потому, что препятствие лежит не в нас самих, а в тех

телах, в коих мы обитаем. Высшее человеческое “Я” решает стремиться к высшей

жизни. Ему удаётся в этом смысле повлиять на наше бодрствующее сознание —

возбудить желание вырваться из рабства низшей натуры. Однако, приходится

считаться с телами, а их нельзя изменить за один день. Сами по себе они являются

вместилищем того, что обычно зовётся “грехом” — они являются кремлём низшей

природы. И этот кремль нельзя взять приступом, его можно одолеть только осадой.

Процесс очищения есть процесс перемены материи, образующей физическое тело и его

невидимое соответствие, перемены столь же буквальной и реальной, как полная

перестройка дома, делающая его совершенно иным жилищем. Уже само желание

добиться высшей жизни знаменует собой начало работ по перестройке. Но как было

бы немыслимо внезапно разломать дом и столь же внезапно перестроить его заново,

и как всякая желательная перемена может быть произведена лишь в потребное для

сего время, так и всякая перемена в нас самих, какую мы могли бы вообразить себе, требует соответствующего времени. Мы не можем разложить в несколько дней те слои, что так долго накладывали друг на друга. Наша борьба идёт против автоматизма, созданного нами же. Материя астрального тела за долгую практику приобрела привычку в определённых обстоятельствах действовать определённым образом, несмотря на самое наше искреннее желание воспротивиться ей. Если человек долгое время позволял вспыхивать в себе яростному гневу при малейшем к тому поводе, и если он решается не делать этого больше, то доброе решение его, конечно, поможет тому, что временно он будет владеть собой. Но когда тотчас же вслед за таким добрым решением вдруг со стороны кто-нибудь вызовет его ярость, то его астральное тело ответит на вызов прежде, чем он сам узнает, что такое случилось. То же и с ментальным телом. Уж как бы ни хотел человек сохранить чистоту ума,

грязная мысль, которую он часто лелеял ранее, вдруг вспыхивает в мозгу его рядом

с какой-нибудь другою, так или иначе могущею быть с нею поставленной в связь по

старой привычке мышления.

Хотя очищение низшей натуры своей не совершается моментально, и хотя придётся

встречаться и с падениями в усилиях своих жить согласно поставленному себе

идеалу, окончательное торжество человека в этом обеспечено, если только у него

будет разумная настойчивость и серьёзность, вместе со знанием того, как нужно

действовать. Не должно иметь такого чувства, что стараешься избежать чего-то

нежелательного и унизительного. Отнюдь не следует давать уму такого направления.

Ему нужно давать направление противоположное — он должен быть занят высокими и

чистыми мыслями. Не нужно делать умом усилие сокрушить прежний порядок мышления.

Нужно сделать так, чтобы этот порядок был вытеснен мыслями противоположного

характера. Если решительно направить ум против какой-либо нежелательной вещи, то

этим вы вольёте новую жизнь и силу сопротивляемости как раз в эту самую вещь.

Непротивление и здесь имеет силу, как и везде: “Не тронь собаку, когда спит”.

Хорошо бывает тоже помнить, что окружающее общество и обстановка имеют большое

значение. Возьмём человека, который собрался что-нибудь преодолеть в себе —

скажем, бросил пить или бросил есть мясо, ибо что верно в отношении этих

привычек, то будет верно и в отношении других желаний низшей природы. Вот он не

пьёт и не ест мяса уже порядочно времени и уже воображает, что эти привычки

умерли, и вдруг в кругу старых приятелей они вновь встают в нём. С обстановкой

тоже приходится считаться. Пока не почувствуешь себя настолько окрепшим, чтобы

толкаться между старыми искушениями и абсолютно не поддаваться им, будет умнее

пока держаться от них возможно дальше. Человек, который борется с привычкой к

пьянству, пусть лучше не увеличивает себе трудность тем, что будет жить бок о

бок с кабаком. Кто хочет очистить ум, пусть держится подальше от столь широко

рекламируемых зрелищ определённого характера, в коих под маской высшего

драматического искусства публике прививается сладострастие.

Достойно удивления, какою живучестью обладают наши низменные желания, как цепко

они держатся и как утончённо маскируются в красивые покровы. Искусство

призывается на помощь, чтобы придать им изящество, а ум служит, чтобы украшать