ВШСМ
  4. Страница: 7

Курт Зелигманн

История магии и оккультизма (Часть 2)

Присутствует он и в возмездии, следующем за злодеяниями...' Дуалистические воззрения обнаруживает Виктор Гюго в одном из своих лучших стихотворений. Когда Сатану изгнали с небес, - пишет он, - одно перо из его крыла упало на краю пропасти. Он сияло дивным светом и росло. Из этого чудесного пера Бог создал прекрасного ангела - деву, которую нарек Свободой. Отцовские права на нее могут заявить и Бог, и Сатана, но на самом деле Свобода - примирительница добра со злом. В либеральные времена такие выступления в защиту Сатану не были редкостью. Судить Сатану по справедливости пытался аббат Констан, он же Элифас Леви. Однако вердикт его оказался не вполне определенным. Леви проводит разграничение между Сатаной и Люцифером, оценивая последнего с точки зрения своего 'конька' - астрального света. Жюль Буа в своей пьесе 'Бракосочетание Сатаны', опубликованной в 1890 году, изображает Сатану 'прекрасным, атлетически сложенным юношей, в чьих искристых волосах отражаются звезды небес, как в мерцающей глади моря'. Сатана обручается с Психеей, и 'невыразимый голос в рокоте дивных громов' объявляет о примирении: 'Моей чистейшей сущностью, как сказано в законе, должна быть Любовь. Я люблю вас обоих. Будьте едины в страдании. Высшая награда обещана вам... Вы - любезные избранники гнева моего. Нет никого блаженнее вас, ибо нет никого безрассуднее'. Эти строки, несомненно, отражают свою эпоху и социальную среду: это зеркало пресыщенной французской буржуазии. Сатана однажды появился даже на сцене Фоли-Бержер: в этой роли выступил месье Бенглиа в пьесе 'Шабаш и борона Ада'. Преподобный отец Монтегю Саммерс, не ожидавший, что ему напомнят о дьяволе в таком веселом месте, как Фоли-Бержер, ворчливо замечает в своей 'Истории ведьмовства и демонологии', что эта пьеса 'не заслуживает ничего, кроме беглого упоминания'. Из раздела этой книги, озаглавленного 'Ведьма в драматической литературе', мы узнаем о том, что начиная с эпохи Ренессанса 'дьявольские пьесы' буквально не сходили с подмостков. Да и сам дьявол мог на досуге пробавляться актерским ремеслом. Он ведь на все способен! Дьявол вездесущ, - заявляет демонолог Дени де Ружмон, - однако желает внушить людям, что его не существует вовсе. 'Я - никто!' - говорит он. Но имя ему легион. Дьявол по определению империалист; он по определению гангстер, высматривающий жертву; он заставляет нас усомниться в реальности божественного закона; он лжец, искуситель, софист и, будучи никем, способен принимать облик любого существа, какое только можно найти на свете. Последнее и впрямь справедливо, ибо образ дьявола в сознании человека беспрестанно меняется. Это Бог из века в век остается все тем же добрым дедушкой с бородой. А дьявол хочет быть современным. Итак, дьявол вездесущ. Но в этом он не оригинален, ибо то же самое можно сказать и о Боге. Оба являются только тому, кто в них верит. Сатана приходит к верующему, которого терзают угрызения совести. Дьявольское видение понуждает грешника либо вернуться к тому, что он считает добродетелью, либо покориться Сатане, в чье существование он безусловно верит. Впрочем, переход на сторону зла редко бывает непоправимым, ибо силы добра с радостью приветствуют кающегося грешника. Древнегреческий миф повествует о том, как Геракл боролся с великаном Антеем. Силы возвращались к Антею всякий раз, как только он касался земли, - ибо земля была его матерью. Кроме этого мифа, существует еще множество старинных преданий о божествах, которые возрождались, будучи поверженными наземь. Великое чудо алхимического змея состояло в том, что его ядовитый хвост содержал в то же время и целительное снадобье. Веруя в добро, мы вправе сказать, что признанное и исправленное злодеяние более ценно, чем тщательно оберегаемая добродетель, которую всячески хранят от болезненного падения. Чрезмерная осторожность не дает нормально жить человеку, которому по самой его природе свойственно ошибаться. Все эти соображения наводят на мысль о двух легендах, отлично демонстрирующих, что когти дьявола далеко не столь цепки, как пытаются уверить нас многие знатоки. Дьявол нередко отпускает свою жертву, сохраняя хорошую мину при плохой игре. Герой первой легенды - Теофил, эдакий Фауст раннего Средневековья. Испытав нужду в 'серебре и золоте', Теофил вызывает Сатану. Князь тьмы с готовностью является на зов, ибо кто может устоять перед столь завлекательным заклинанием: Багаби лака бахабе Ламак кахи ахабабе Каррелиос Ламак ламек Бахалиас Кабахаги сабалиос Бариолас Лагоз ата кабиолас Самахак эт фамиолас Каррахиа. Не без некоторых колебаний
Забыли пароль?
Регистрация