Всеслав Соло

Астральное тело - 2. Изида или врата Святилища (Ч

астральное тело словно отпускает

своеобразные вожжи, энергетическую связь со своим земным телом,

чтобы отдохнуть, побывать в созерцательном одиночестве: оно

отделяется, обосабливается, чтобы залечить язвы привязок своего

воображения, этим самым восстановиться.

Но не каждый человек, не каждая человеческая сущность

может полностью востанавливаться, абсолютно порывать со своим

земным телом в течение сна, отсюда приходят и накапливаются:

многолетняя усталость, преждевременная старость и множество

болезней.

Только та человеческая сущность способна выйти в Астрал

или приобщиться к астральному видению, которая умеет в единый

момент отделиться от своего земного воплощения и забыть о нем.

Я еще не определил для себя, не было времени, почему

Людочка, ее астральное тело, не могло выходить в Астрал

самостоятельно, но так легко поддавалось воздействию инородной

воли и покидало свое земное тело, словно оно никогда не

принадлежало ему.

Это я успел осмыслить только сейчас. Неожиданно, в самое

последнее мгновение, перед моим устремлением воздействовать на

астральное тело Людочки, до меня донесся чувственный разговор,

насколько я понял, это общались две астральные сущности,

возникшие тоже в сорок пятой камере, но я их не видел.

-- Что это вы решили сегодня прогуляться со мной?

-- От безделья.

-- Гы-гы, тоже скажете, у вас ни одного движения лишнего

нет.

-- Ладно, это моя забота.

-- Может, сами это сделаете?

-- Не хватало еще, чтобы я тебе девочек подавал. Иди, я

тебя подожду здесь.

-- И все-таки, почему вы сегодня со мной? Га-гы...

-- Чтобы подчиненные всегда оставались таковыми, к делу их

иногда надо подводить за ручку или собственным примером.

-- Так, может...

-- Я уже сказал, иди сам.

-- Конечно, пойду, я...

-- Пшел, сказано тебе, надоел!

И в следующее мгновение увидел я обоих: Это были Остап

Моисеевич и Купсик! Я испугался... Сейчас они меня увидят, и

Бог весть куда повернется моя астральная судьба, -- обреченно

подумалось мне. Но удивительно, они совершенно не замечали

меня! И тут-то я понял почему: мне уже удалось в некоторой

степени укоротить, пресечь астральную волю дьявола, ее

энергетические проявления, в разлуке двух влюбленных, которых

мне удалось спасти, в бедах Игоря Золотова, прекращенных

исправлением опечаток, и, наконец, гибель сатанинского

художника по воображению Божива, при помощи ведьмы Екатерины --

вот почему укрепилась моя астральная воля и, как следствие

этого, моя защитная реакция, моя невидимость сейчас, при

появлении членов астральной шайки.

Нет, конечно же нет, я еще не смел гарантировать свою

окончательную победу или сколько-нибудь основательную, вряд ли

могло бы мне еще удастся вернуться в свое земное тело, на такую

степень силы уже рассчитывать было нельзя, но я неминуемо

почувствовал, что самостоятельность, прочная подвижность моего

астрального воображения увеличилась, стала более податлива мне

во встречах с астральными проявлениями.

Купсик приблизился к области живота Людочки, мне это было

знакомо и неприятно. Он забрался в земное тело утонченного

арестанта, и вскоре случилось совершенно неожиданное для меня.

Астральная сущность Остапа Моисеевича бросилась к темечку

заключенного. Оба хотят войти, -- подумал я.

Но нет, события развернулись иначе.

Остап Моисеевич энергетическим взмахом своего воображения

выдернул астральное тело Людочки из недр земного воплощения, в

суете оттолкнул его от себя в сторону.

-- Посидишь там, -- взмыслил он, обращаясь в глубину

темечка, -- я тебя научу, как брать лишнее, -- и он

расхохотался и отплыл в сторону, астральное тело Людочки в это

время зависло возле меня.

-- Нет!.. Я не хочу сидеть здесь, -- разъяренно завопило

земное тело Людочки -- утонченного арестанта, оно, обезумевши,

вскочило с нар так, что рядом лежавший Пахан чуть не свалился

на пол, и стало растерянно метаться по камере, подпрыгивая и

хватая что-то в воздухе.

-- Нет! Нет, я прошу вас, Остап Моисеевич! -- кричало оно,

рыдая. -- Не оставляйте меня! -- Вскочил и Пахан.

-- Что за паскудность?! -- проорал он на любимого

заключенного.

-- Крыша поехала, -- тихо сказал Косой.

Остап Моисеевич неистово, дьявольски хохотал, а ко мне