Чарльз Тарт

Практика внимательности в повседневной жизни

можем даже подумать, что сходим с ума. Так что мы игнорируем то, что в действительности могло бы стать наиболее многообещающими переживаниями в нашей жизни, если бы только мы их понимали. Это самый темный и наиболее разрушительный аспект современной цивилизации - подавление ею того, чем мы действительно являемся, и невежество в этом вопросе".

Вовсе необязательно принимать в этой книге все. Я принимаю не все. Но она обращается к чему-то глубинному в нашей природе и дает этому поддержку.

Нелегко обобщить содержание "Тибетской книги жизни и смерти". Она содержит слишком многое, например, мягкие, но глубокие инструкции по медитации дзогчен, и сердце мое отзывается на многое в этой книге, многое в ней я хотел бы понимать и практиковать, даже если еще не умею. Я могу лишь предложить вам еще несколько отрывков.

Размышляя о социальных и планетарных последствиях нашего отрицания смерти, Согьял Ринпоче пишет:

"Мне вспоминается, что говорил один тибетский Учитель: "Люди часто позволяют себе непочтительно относиться к смерти, думая: "Ну ладно, смерть приходит к каждому. Чего о ней заботиться, она - нормальное событие". Это прекрасная теория до тех пор, пока человек не начинает умирать". Одни люди рассматривают смерть как нечто такое, от чего нужно скорее убежать, другие - как нечто такое, что само о себе позаботится. Как далеки и те и другие от понимания ее действительного значения!

Все великие традиции мира, в том числе, разумеется, и христианство, ясно говорят нам, что смерть - это еще не конец. Все они говорят о еще какой-то жизни, наделяющей ту жизнь, которую мы сейчас имеем, священным смыслом. Но, несмотря на эти учения, современная жизнь представляет собой в значительной степени духовную пустыню, в которой большинство людей воображают, что все ограничивается этой жизнью. Без действительной веры в то, что будет потом, большинство людей живут лишенными какого бы то ни было окончательного смысла. Я пришел к выводу, что пагубное действие отрицания смерти далеко выходит за пределы индивида; оно воздействует на всю планету. Реально полагая, что эта жизнь единственная, современные люди не видят перспективы, так что ничто не мешает им грабить планету ради сиюминутных целей и эгоистического удовлетворения, что может оказаться гибельным для будущего".

Эта книга дает замечательную возможность взглянуть на человека, который готовился стать духовным учителем в культуре, насквозь пронизанной духовностью, культуре, которая сейчас находится в опасности. Я закончу этот обзор цитатой из начала первой главы, описывающей первую встречу Согьяла Ринпоче со смертью:

"Моя первая встреча со смертью состоялась, когда мне было около семи лет. Мы готовились покинуть Западное нагорье и перебраться в Центральный Тибет.

Самтен, хороший монах, был одним из личных служителей моего учителя. У него было блестящее круглое лицо, всегда готовое расплыться в улыбке. В монастыре его все любили за добрый нрав. Он всегда был добр ко мне. Когда вечером мы с друзьями играли, подражая утренним службам, беседам и поучениям учителя, Самтен никогда не отказывал мне в просьбе дать одежду, в которую был одет учитель. И вот внезапно Самтен заболел, и было понятно, что он не будет больше жить. Нам пришлось отложить отъезд. Я никогда не забуду две недели, которые последовали за этим. Удушливый запах смерти облаком висел над всеми, и каждый раз, когда я вспоминаю то время, этот запах преследует меня. Монастырь был насыщен интенсивным присутствием смерти. Однако оно не было болезненным или пугающим. Рядом с учителем смерть Самтена обретала особое значение, она становилась уроком для всех нас.

Самтен лежал на кровати у окна в маленьком зале в доме учителя. Я знал, что он умирает. Время от времени я приходил и сидел с ним. Он не говорил, но меня поражали перемены в его лице, которое теперь было таким худым и изможденным. Я понимал, что он скоро оставит нас и мы никогда больше его не увидим. Мне было печально и одиноко. Смерть Самтена не была легкой. Его затрудненное дыхание преследовало нас повсюду в тишине монастыря, и мы чувствовали запах его разлагающегося тела. Все сосредоточилось на Самтене.