Безант Анни

Строение космоса

в мире проявлений. Суть заключается в том, что слияние это продолжается все время, пока длится проявление. Этот двойной треугольник обыкновенно служит символом двух индусских богов, Шивы и Вишну, если их рассматривать как два аспекта Единого. Треугольник, поднятый острием вверх, - это Махадева, огонь. Бог, движущийся по водам Нарайана, изображается треугольником, обращенным вниз. Он изображает бога, превращающегося в материю и дающего возможность возникновения явлений.

Тут опять получается символ двойственности, так как оба бога изображены как Единое в своей сущности и двойственное в своих проявлениях, под видом огня и воды, положительного и отрицательного, мужского и женского начал. Это поможет уяснить многим из вас, на что намекают Писания, и вы поймете внутреннее сродство двух великих богов Индии.

Тут кстати будет припомнить одно сказание, которое уничтожает в корне все несогласия, существующие между различными современными сектами, т. е. скорее сравнительно позднейшими. Из имени богов создают себе преграды, тогда как это должно было бы служить источником их единения. Вспомните, как поклонник Шивы ненавидел своего соседа, который поклонялся Вишну; оба исполнены антагонизмом, а не истинно религиозным духом; и все это потому, что избрали предметом поклонения различные образы Бога.

Однажды, когда этот поклонник Шивы со злобой в сердце на поклонника Вишну склонился перед Махадевой, изображение божества внезапно изменилось на его глазах. Перед ним стоял Шива, как бы разделившийся надвое: одна сторона сохраняла образ Махадевы, а другая приняла вид Вишну, и обе слитые половины улыбались ему.

Если бы в наше время вникали в смысл этого сказания, не существовало бы раздоров между сектами, которые все поклоняются Единому Богу в разных видах, вражда между братьями стала бы невозможной.

Изучая эти символы, мы пришли, таким образом, к сознанию в них божественного смысла, который скрывается за этой внешней их формой.

Весь ход мыслей привел меня к весьма конкретному символу. Я выбираю его нарочно, чтобы проследить всю его эволюцию и показать вам, как свойственная развитому уму абстрактная идея вытекает из самого конкретного символа. Этот последний необходим, чтобы уяснить человеку невежественному какое-нибудь религиозное понятие. Позвольте мне немного отвлечься от вопроса и слегка коснуться тех разногласий, которые терзают современную Индию.

На Западе обыкновенно ей ставят в упрек ее идолопоклонство, и те, кто бывал тут, горько смеются над ее идолами и религиозными обрядами, даже не пытаясь вникнуть в их смысл и спросить у верующих, что они означают. Эти приезжие смотрели на все со стороны с предвзятым взглядом иностранца и, возвращаясь домой, распускали слух о бедных идолопоклонниках-индусах. Они уверяли, что необходимо укрепить в них духовную веру и поднять их с того низкого уровня, на котором они находятся. Вопрос об идолопоклонстве весьма важен, ибо в нем заключается и другой существенный вопрос: нужно ли в вопросах веры приспособляться к невежественным умам? Каким образом религия, доступная людям, стоящим на низкой ступени развития, может стать предметом уважения людей развитых, стремящихся к свету? Это задача трудная. То, что нужно для просвещения человека неученого, не может удовлетворить философа и глубокого мыслителя. Символизм, говорящий уму первого, будет отталкивать последнего. Если вы будете утверждать, что религия должна быть одна и та же для всех людей, тогда перед вами представятся два решения; или религия будет одна для всех, и тогда вы должны низвести ее до уровня самого неразвитого ума и понимания. Философ должен спуститься до уровня всякого землепашца или ребенка, и его высокие стремления должны сократиться до пределов того, что понятно всякому невежде. Или же у каждого человека будет своя религия, и тогда вы должны допустить различие представлений, согласно умственному развитию человека. Для философа религия будет носить характер философский, для ребенка - детский, и не будет ее унижением, а только подготовкой ребенка к будущей эволюции, которая поднимет его на высочайшие вершины религиозного сознания.