Лобсанг Рампа

Зажечь Огонь

подобными мыслями в голове человек не слишком заботится о том, чтобы запомнить, что происходило ночью. Поэтому возьмите за правило держать у кровати карандаш и записную книжку, и самой первой вашей мыслью при пробуждении должна быть мысль о том, что вам следует немедленно записать все, что вы помните об этой ночи. Со временем вы убедитесь, что это нетрудно, а приобретя некоторый опыт, вы уже не будете нуждаться в карандаше и бумаге, а от дней, проведенных вами на Земле, вы будете получать гораздо большее удовлетворение, зная, что, пройдя круг обучения, вы сможете вернуться Домой.

Еще недавно многие фирмы слишком опрометчиво рекламировали обучение во сне. Они стремились продать дорогие курсы для обучения, записанные на магнитофонную ленту и дополненные переключателями, наушниками, помещаемыми под подушку динамиками и всем, чего бы вы ни пожелали.

Сейчас уже известно, что абсолютно невозможно никого научить чему бы то ни было стоящему во время сна, когда «водитель» тела отсутствует, а все, что осталось, — это всего лишь жалкий сторож, называемый «подсознание», и обширные исследования, проведенные в ведущих странах всего мира, не оставили никаких сомнений в том, что обучение во сне невозможно, оно «не работает».

Когда вы еще не спите, а только медленно начинаете засыпать, вы еще можете ухватить несколько обрывков уроков с магнитофонной ленты. Но это не самый легкий способ обучения, вы не можете нажать кнопку и сказать машине: «Hey presto» потому, что она не превратила вас в гения за предыдущую ночь. Вместо этого она будет нарушать ритм вашего сна и создавать плохое настроение.

Представьте себе, что вы, отправившись домой выпить чаю с гренками или собираясь ложиться спать, поставили свою машину в гараж. Вы слишком большой оптимист, если считаете, что ваша машина может за это время чему-нибудь научиться с помощью магнитофонной записи. Ее изготовители, конечно, не преминули сделать несколько сенсационных и самых невероятных заявлении относительно ее механизированных луженых ящиков (нет, у меня нет машины), но даже самые оптимистичные из них не решились бы утверждать, что их машины могут обучаться во время сна их владельцев.

Ваше тело как раз и является средством передвижения, тем средством, с помощью которого ваше Высшее Я может приобрести некоторый опыт на Земле и на некоторых других подходящих планетах, так что не стоит принимать слишком важный вид по поводу того, как вы умны, талантливы, какую важную играете роль, потому что, если посмотреть в корень, «вы» — всего лишь комок протоплазмы, управляемый изо дня в день владельцем, которым оказалось ваше Высшее Я. Вас можно сравнить с ирландцем и его ослом. Осел всю ночь простоит в стойле, но никакие магнитные записи не смогут заставить его заговорить ни по-английски, ни даже по-американски, хотя в течение дня его хозяин мог бы научиться усваивать даже американский язык. Лучше попытаться днем учить ирландца языку, чтобы посмотреть, возможно ли это.

* * *

О, Глория Би и все остальные, кто этим интересуется! Дальше следует вопрос, ответ на который постарайтесь прочесть повнимательнее.

«Вы говорите, что подсознание глупое, а в «Главах жизни» называли его очень разумным, оно, по-видимому, должно быть более разумным, чем та наша часть, которую вы называете сознательной на одну десятую. Так скажите же нам, глупое оно или сверхразумное?»

По сути, можно сказать, что подсознание нельзя назвать ни разумным, ни неразумным, поскольку оно не обладает разумом. Это вообще нечто совсем иное. Подсознание — это вместилище знаний, хороших и плохих. Оно содержит все, что вы когда-либо слышали, когда-либо видели или когда-либо испытывали. Оно вам автоматически напоминает, когда вы должны вдохнуть, а когда выдохнуть. Оно напоминает вам извиваться и вскрикивать, когда вас щекочут, и т. д. и т. п.

Это просто автоматическое «напоминающее устройство».

Можете ли вы сказать о библиотекаре, что он разумный? Конечно, каждый имеет право на собственное мнение. Я пытался иметь дело с этими бестолковыми библиотекарями в знаменитой Лондонской библиотеке, которые опускали подробности и которым я пытался объяснить, что именно эти опущенные ими подробности для меня чрезвычайно важны, но они были так уверены в себе, что у меня осталось неизгладимое впечатление, что работники библиотечных архивов не относятся к разумным людям. Об этом можно, конечно, спорить, но позвольте мне остаться при своем мнении.