же такую речь завел:
'Вот ты - законовед и веры друг,
Твердыня правды, мудрый муж наук!
Бесспорно это. Но обманщик тот,
Себя он за сеида выдает!
А что его почтеннейшая мать
Проделывала - нам откуда знать?
Любой ублюдок в наши дни свой род
От корня Мухаммадова ведет'
Все, что ни лгал он злобным языком,
То было правдою о нем самом.
Но так садовник льстиво говорил,
Что вовсе гостя он обворожил.
И многомудрый муж, законовед,
'Ты прав!' - сказал хозяину в ответ.
Тогда к сеиду садовод пошел
С дубиною, промолвив: 'Эй, осел!
Вот! Иль оставил сам святой пророк
Тебе в наследство гнусный твой порок?
На льва детеныш львиный всем похож!
А ты-то на пророка чем похож?'
И тут дубиною отделал он
Сеида бедного со всех сторон.
Казнил его, как лютый хариджит,
Сразил его, как Шимр и как Езид.
Весь обливаясь кровью, тот лежал
И так в слезах законнику сказал:
'Вот ты один остался, предал нас,
Сам барабаном станешь ты сейчас?
Я в мире не из лучших был людей,
Но лучше все ж, чем этот лиходей!
Себя ты погубил, меня губя,
Плохая вышла мена у тебя!'
Тогда, к последнему из трех пришед,
Сказал садовник: 'Эй, законовед! .
Так ты законовед? Да нет, ты вор!
Ты - поношенье мира и позор.
Или разрешено твоей фатвой
Влезать без позволенья в сад чужой?
Где, у каких пророков, негодяй,
Нашел ты это право? Отвечай!
В 'Посреднике' иль в книге 'Океан'
Ты это вычитал? Скажи, болван!'
И, давши волю гневу своему,
Садовник обломал бока ему.
Мучителю сказал несчастный: 'Бей!
Ты прав в законной ярости твоей:
Я кару горше заслужил в сто раз,
Как всякий, кто друзей своих предаст!
Да поразит возмездие бедой
Тех, кто за дружбу заплатил враждой'.
РАССКАЗ О ВИНОГРАДЕ
Вот как непонимание порой
Способно дружбу подменить враждой,
Как может злобу породить в сердцах
Одно и то ж на разных языках.
Шли вместе турок, перс, араб и грек.
И вот какой-то добрый человек
Приятелям монету подарил
И тем раздор меж ними заварил.
Вот перс тогда другим сказал: 'Пойдем
На рынок и ангур приобретем!'
'Врешь, плут, - в сердцах прервал его араб, -
Я не хочу ангур! Хочу эйнаб!'
А турок перебил их: 'Что за шум,
Друзья мои? Не лучше ли узюм?'
'Что вы за люди! - грек воскликнул им -
Стафиль давайте купим и съедим!'
И так они в решении сошлись,
Но, не поняв друг друга, подрались.
Не знали, называя виноград,
Что об одном и том же говорят.
Невежество в них злобу разожгло,
Ущерб зубам и ребрам нанесло.
О, если б стоязычный с ними был,
Он их одним бы словом помирил.
'На ваши деньги, - он сказал бы им, -
Куплю, что нужно всем вам четверым,
Монету вашу я учетверю
И снова мир меж вами водворю!
Учетверю, хоть и не разделю,
Желаемое полностью куплю!
Слова несведущих несут войну,
Мои ж - единство, мир и тишину'.
ДЖУХА И МАЛЬЧИК
Отца какой-то мальчик провожал
На кладбище и горько причитал:
'Куда тебя несут, о мой родной,
Ты скроешься навеки под землей!
Там никогда не светит белый свет,
Там нет ковра да и подстилки нет!
Там не кипит похлебка над огнем,
Ни лампы ночью там, ни хлеба днем!
Там ни двора, ни кровли, ни дверей,
Там ни соседей добрых, ни друзей!
О как же ты несчастен будешь в том
Жилье угрюмом, мрачном и слепом!
Родной! От тесноты и темноты
Там побледнеешь и увянешь ты!'
Так в новое жилье он провожал
Отца и кровь - не слезы - проливал.
'О батюшка! - Джуха промолвил тут -
Покойника, ей-богу, к нам несут!'
'Дурак!' - сказал отец. Джуха в ответ:
'Приметы наши все, сомненья нет,
Все как у нас: ни кровли, ни двора, ни, хлеба, ни подстилки, ни ковра!'.
О ТОМ, КАК ВОР У КРАЛ ЗМЕЮ У ЗАКЛИНАТЕЛЯ
У заклинателя индийских змей
Базарный вор, по глупости своей,
Однажды кобру сонную стащил -
И сам убит своей добычей был.
Беднягу заклинатель распознал,
Вздохнул: 'Он сам не знал, что воровал
С молитвой к небу обратился я, чтобы нашлась пропавшая змея.
А ей от яда было тяжело,
Ей, видно, жалить время подошло.
Отвергнута была моя мольба,
От гибели спасла меня судьба'.
Так неразумный молится порой
О пользе, что грозит ему бедой.
И сколько в мире гонится людей
За прибылью, что всех потерь лютей!
КРИКИ СТОРОЖА
При караване караульщик был,
Товар людей торговых сторожил.
Вот он уснул. Разбойники