Мирча Элиаде

ЙОГА: СВОБОДА И БЕССМЕРТИЕ

– тайном, непонятном и неоднозначном, в котором состояния сознания обозначаются эротическими терминами, а мифологический или космологический словарь перегружен хатха-йогическими или сексуальными значениями. В "Саддхарма-пундарике" словосочетания наподобие сандха-бхашита, сандха-бхашья, сандха-вакана встречаются неоднократно. Бюрнуф переводит их как "загадочный язык", Керн как "таинство", а Макс Мюллер – как "тайные высказывания". В 1916 г. Харапрасад предложил термин "сумеречный язык", язык "света и тьмы" (ало-а-дхари). Но первым, кто указал на то, что этот термин основан на сокращенной форме слова сандхая, которое может быть переведено как "нацеленный на", "имеющий в виду", "умышленный" и т.п., был Видхушекар Шастри139. Он, таким образом, не имеет ничего общего с "сумеречностью". "Вполне возможно, что переписчики, не знавшие истинного значения слова сандхаям его сокращенной формы сандха, изменили его на хорошо знакомое им сандхья (= сумеречный)"140. "Хеваджра-тантра" называет сандха-бхаша "великим учением" (махасамая) йогов, "великим языком" (махабхасам) и провозглашает его "исполненным священного смысла" [самая-санкета вистарам). Значение термина представляется, таким образом, вполне установленным: "тайный", "скрытый".*

* См. также Примечание VI, 10.

Иносказания и головоломки находили применение в ритуалах еще в ведические времена141; специфическим образом они раскрывали тайны Вселенной. Однако в тантризме мы обнаруживаем целую систему тщательно разработанных шифров, что невозможно объяснить одной лишь непередаваемостью його-тантрического опыта; для обозначения его компонентов издавна использовались символы, мантры и мистические буквы. Сандха-бхаса преследует другую цель: он предназначен, разумеется, для сокрытия учения от непосвященного, но прежде всего для того, чтобы сообщить йогу "парадоксальность ситуации", являющуюся неотъемлемой частью его упражнений. Семантическая многозначность слов приводит в конце концов к тому, что обычная система отношений, присущая любому из человеческих языков, подменяется неоднозначностью. Подобное уничтожение языка, в свою очередь, способствует "разрушению" мира повседневной жизни и замене его миром взаимотрансформируемых и совмещаемых планов. Вообще говоря, символизм порождает всеобщую "пористость", "открывая" все живое и неживое для значений, далеких от привычных. Но "интенциональный язык" тантризма становится умственным упражнением, оказывается составной частью садханы. Ученик должен быть постоянно вовлечен