А. Лео Оппенхейм .

Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации.

и в ряде других религиозных действ, в рассматриваемом ритуале имеется некий переломный момент, когда реальность акта внезапно и резко перемещается в область священного и мистического. В данном случае это момент заклания тщательно выбранного, ритуально подготовленного животного, бывшего до этого объектом поклонения, в который магическими средствами была внесена божественность. Животное умерщвлялось для того, чтобы оно передало свое могущество и священную силу будущему тимпану. В описании этого момента поздний (селевкидский) текст из Урука заметно отличается от ашшурского отрывка. Этот поздний ритуал сухо и прозаически предписывал, чтобы бык был убит, сердце его сожжено перед барабаном, шкура и сухожилия правого плеча отделены, а туша умащена благовониями, закутана в красное одеяло и погребена головой к западу, на манер человеческих захоронений. Ашшурский текст, который примерно на шестьсот-восемьсот лет древнее, передает эту сцену в совершенно ином ключе. После того как бык убит, а сердце его сожжено, заклинатель занимает место плакальщика и произносит торжественную ламентацию, оплакивая убитое божество и снимая с себя ответственность за этот акт загадочной формулой: ""Боги совершили это, а не я"". Затем начинается обработка шкуры, и все дальнейшее происходит так, как описывалось в позднем тексте. Ашшурский текст заканчивается лаконичным, но весьма важным примечанием: ""Главный заклинатель не ест мяса убитого быка"". Значит, если в Уруке быка торжественно хоронили, в Ашшуре (по свидетельству более древнего текста) его мясо жрецы употребляли в пищу, так же как и мясо любых других жертвенных животных, хотя из того же текста известно, что факт заклания быка почитался ужасным грехом, который необходимо было замаливать. Трудно сказать, имеем ли мы здесь дело с разницей в местных обычаях, связанной с влиянием племенного субстрата, или подобное истолкование ритуала объясняется чисто внутренними причинами. Однако необходимо учитывать, что сами по себе ритуалы лишь косвенно характеризуют религиозную жизнь, составной частью которой они являются. Представьте, какого рода информацию может дать кодификация церковных ритуалов (например, rituale Romanum) ученым совершенно иной культуры, которые будут жить два или более тысячелетия спустя и с лингвистической точки зрения смогут разобраться в этих текстах лишь приблизительно, примерно так, как мы читаем клинописные тексты.

Где же искать источник сведений, способных пролить свет на месопотамскую религию? Существует много текстов, описывающих заклинания и другие магические формулы. Они сообщают лишь о том, что повсеместная практика симпатической магии и ""магии подобия"" была популярна в Месопотамии. Цель ее - навлекать зло на врага, защищаться самому и очищать людей и предметы от опасных последствий зловещих встреч, перенося ""миазмы"" на предметы, которые затем можно было бы легко уничтожить. В этих текстах нет ничего, что можно считать характерным или свойственным лишь Месопотамии; они не расширяют нашего представления об этой цивилизации.

Составленные по различным принципам списки богов или священных животных этих божеств [6] и попытки писцов внести порядок в систему богов и их взаимоотношений - короче говоря, то, что можно было бы назвать теологией, - не имеют своего определенного Sitz im Leben (""места в жизни"") и характеризуют скорее месопотамскую ученость, нежели религиозность. Большое внимание в этих текстах уделяется периферическим участкам религиозной жизни - главным образом суждениям жрецов о могуществе, функциях, подвигах и родстве различных богов пантеона.

Религия, или, скорее, религии, сменившиеся за тысячелетия развития, упадка, пересмотра и застоя месопотамской цивилизации, принадлежит, как уже говорилось, к явлениям, которые едва ли можно рассматривать обзорно и которым вряд ли следует давать структурную оценку, чтобы избежать чересчур широких обобщений. Месопотамская религия, будучи типично традиционной, не определяющаяся историческими переменами, представляется сложным комплексом, состоящим из многих слоев. Происходившие под политическим давлением местные изменения, остановки в развитии и возникающие в отдельные моменты мутации неопределенного происхождения дают в сумме то, что геологи назвали бы ""обломочным конгломератом"". С диахронической точки зрения такие формации обладают невероятной сложностью, не поддающейся анализу и даже не позволяющей идентифицировать