Кастанеда Карлос

Дар Орла

свидетелями всего, чему только можно быть свидетелем, они были спокойными, но не безразличными. Возбуждение было направлено внутрь и превратилось во что-то такое, я могу описать как внутреннюю жизнь.

Флоринда провела меня через жилую комнату дальше, на крытую веранду. Мы сели в удобные мягкие кресла. Ее глаза, казалось, что-то искали на моем лице.

- Ты знаешь, кто я такая и что я должна для тебя сделать? - спросила она.

Я сказал, что все, что я знаю о ней и о ее отношении ко мне, это лишь то, что набросал мне дон Хуан. В ходе объяснений я назвал ее доньей Флориндой.

- Не называй меня доньей Флориндой, - сказала она с детским жестом недовольства и раздражения, - я еще не настолько стара и даже не настолько респектабельна.

Я спросил ее, как же мне к ней обращаться.

- Подойдет просто Флоринда, - сказала она, - а относительно того, кто я такая, могу рассказать тебе прямо сейчас, что я - женский воин, знающий искусства сталкинга. А относительно того, что я для тебя должна сделать, я могу тебе сказать, что собираюсь обучить тебя первым 7 принципам сталкинга, первым 5 принципам правила для сталкеров и первым 3 маневрам искусства сталкинга.

Она добавила, что для каждого воина является нормальным все забывать, когда взаимодействия происходят на левой стороне, и что мне потребуются годы, чтобы потом вернуться к тому, чему она собирается меня учить. Она сказала, что ее инструктаж - только начало и что когда-нибудь она закончит мое обучение, но при других обстоятельствах.

Я спросил, не будет ли она против того, чтобы я задавал вопросы.

- Делай, что хочешь, - сказала она. - все, что мне от тебя требуется, - это согласие на практику. В конце концов, ты знаешь обо всем, что мы собираемся обсуждать. Твоим недостатком является твоя неуверенность в себе и то, что ты не хочешь признать свое знание силой. Нагваль, будучи мужчиной, загипнотизировал тебя. Ты не можешь действовать самостоятельно. Только женщина может освободить тебя от этого. Я начну с того, что расскажу тебе историю своей жизни и по ходу этого многое станет тебе ясно. Мне придется рассказывать ее тебе по частям, поэтому ты будешь приходить сюда довольно часто.

Ее явное желание рассказать мне о своей жизни поразило меня, как несоответствующее сдержанности всех остальных относительно их личной жизни. После многих лет общения с ними я перенял у них безоговорочно это правило, и теперь ее добровольное желание раскрыть свою личную жизнь было совершенно непонятно мне. Ее заявление сразу же насторожило меня.

- Извините, пожалуйста, - сказал я, - вы говорите, что собираетесь раскрыть мне свою личную жизнь?

- А почему бы и нет? - сказала она.

Я ответил ей длинными объяснениями о том, что дон Хуан говорил мне об обволакивающей силе личной истории и о том, как каждому воину необходимо стереть ее. Я закончил, сказав ей, что он запретил мне когда-либо говорить о моей жизни. Она рассмеялась высоким фальцетом. Казалось, она была довольна.

- Это относится только к мужчинам, - сказала она. - неделание твоей личной жизни состоит в рассказывании бесконечных историй, в которых нет ни единого слова о тебе реальном. Видишь ли, быть мужчиной означает иметь позади себя солидную историю. У тебя есть семья, друзья, знакомые и у каждого из них есть своя определенная идея о тебе. Быть мужчиной означает, что ты должен отчитываться - ты не можешь исчезнуть так просто; чтобы стереть самого себя, тебе потребовалась масса работы. Мой случай другой. Я женщина, а это дает мне великолепное преимущество. Мне не надо отчитываться. Знаешь ли ты, что женщинам не надо отчитываться?

- Я не знаю, что вы имеете в виду под необходимостью отчитываться, - сказал я.

- Я хочу сказать, что женщина может легко исчезнуть, - сказала она, - во всяком случае, женщина может выйти замуж, женщина принадлежит мужу. В семье, где много детей, дочерей очень рано сбрасывают со счетов - никто не рассчитывает на них, и есть шансы, что какая-нибудь исчезнет, не оставив следа. Их исчезновение принимается легко. Сын, с другой стороны, - это некто, на кого делается ставка. Сыну не так легко ускользнуть или исчезнуть. И если даже он сделает это, то оставит позади себя следы. Сын чувствует вину за свое исчезновение, дочь - нет. Когда нагваль учил тебя держать язык за зубами относительно твоей личной жизни, он хотел помочь тебе преодолеть чувство того, что ты поступил плохо по отношению к своей семье и друзьям, которые так или иначе рассчитывали на тебя. После целой жизни борьбы мужчина-воин кончает, конечно, тем, что стирает себя, но эта борьба оставляет