Аристотель

Метафизика

прямых, или что этот вот человек есть лживое существо, если не всякий человек есть живое существо..

А с другой стороны, если начала действительно суть общее, то либо и сущности, происходящие из них, общие, либо не-сущность будет первее сущности: ведь общее не есть сущность, элемент же и начало были признаны общими, а элемент и начало первее того, начало и элемент чего они есть. Все эти выводы вполне естественны, когда считают идеи происходящими из элементов и помимо одинаковых по виду сущностей и идей признают некое отдельно существующее единое. Но если ничто не мешает, чтобы, скажем среди звуков речи было много а и б и чтобы, помимо этого множества, не было никакого самого-по-себе-о или самого-по-себе-б, то по этой причине будет бесчисленное множество сходных друг с другом слогов. А что предмет всякого познания - общее, а потому и начала существующего должны быть общими, но вместе с тем не быть отдельно существующими сущностями,- это утверждение, правда, вызывает наибольшую трудность из всего сказанного, однако оно в некотором отношении истинно, а в некотором - не истинно. Дело в том, что знание, так же как и познавание, двояко: с одной стороны, это имеющееся в возможности, а с другой - в действительности. Так вот, возможность, будучи как материя общей и неопределенной, относится к общему и неопределенному, а действительность, будучи определенной, относится к определенному, есть вот это и относится к вот этому. Только привходящим образом. зрение видит цвет вообще, потому что вот этот цвет, который оно видит, есть цвет [вообще]; и точно так же вот это а, которое рассматривает сведующий в языке, есть а [вообще]. Ведь если начала должны быть общими, то и происходящее из них необходимым образом также общее, как это имеет место в доказательствах.

А если так, то не будет ничего отдельно существующего, т. е. никакой сущности. Однако ясно, что знание в некотором отношении есть общее знание, а в некотором - нет..

* КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ * .

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Итак,сказанного об этой сущности достаточно. Все, однако, считают начала противоположностями - так же как у природных вещей, так одинаково и у неподвижных сущностей. Но если не может существовать ничего, что было бы первее начала всего, то, надо полагать, невозможно, чтобы это начало было началом, будучи чем-то другим; это так же, как если бы кто-то сказал, что белое есть начало не как нечто другое, а как белое и, однако, что оно белое по отношению к субстрату, т. е. что оно белое, будучи чем-то другим: ведь тогда это другое будет первее его. Между тем все возникает из противоположностей как некоего субстрата; значит, скорее всего субстрат должен быть присущ противоположностям. Следовательно, все противоположности всегда относятся к субстрату, и ни одна не существует отдельно. Однако, как это очевидно и подтверждается доводами, сущности ничто не противоположно.

Таким образом, ни одна противоположность не есть начало всего в собственном смысле слова, а нечто другое есть такое начало..

Между тем одной из двух противоположностей они объявляют материю: одни единому как равному противопоставляют [как материю] неравное, в котором они усматривают природу множества, а другие единому противопоставляют множество (ибо одни выводят числа из двоицы неравного - из большого и малого, а другой - из множества, причем в обоих случаях через посредство сущности единого).

Ведь тот, кто обозначает как элементы неравное и единое, а под неравным разумеет двоицу из большого и малого , также утверждает, что неравное или большое и малое есть нечто одно, и не различает, что они одно по определению, а не по числу. Но даже начала, которые они называют элементами, они объясняют не надлежащим образом - одни обозначают большое и малое вместе с единым как три элемента чисел (первые два - как их материю, а единое - как форму), другие же [объявляют началами] многое и немногое на том основании, что большое и малое ближе по своей природе к [пространственной] величине, а третьи - более общее у перечисленного: превышающее и превышаемое. Все эти мнения, можно сказать, отличаются друг от друга не в отношении тех или иных выводов, а только в отношении трудностей обоснования, которых они остерегаются, потому что они и сами приводят доказательства для обоснования.

Впрочем, на том же основании, на каком превышающее и превышаемое, а не большое и малое, суть начала, и число должно происходить из элементов раньше двоицы: ведь превышающее и превышаемое, равно как и число,- более общее.