Пауло Коэльо

Дьявол и сеньорита Прим

взглядом синих волчьих глаз, но мысли в голове крутились с бешеной скоростью: что делать? Пустить в ход сук? — Он слишком хрупок, чтобы служить оружием.

Взобраться на валун в форме «Y»? — Он слишком низок. Забыть о легенде и попытаться отпугнуть этого волка, как поступила бы она с любым из его сородичей? — Слишком рискованно, лучше уж верить в то, что любая легенда содержит потаённую истину.

«Это наказание».

Наказание и притом, несправедливое, как и всё, что случалось в её жизни; кажется, что Бог выбрал её, чтобы продемонстрировать свою ненависть к этому миру.

Повинуясь безотчетному побуждению, Шанталь положила ветку на землю, и так медленно, что показалось — движение это длится целую вечность, поднесла руки к шее, закрывая её от волчьих челюстей.

Как жаль, что она не надела свои кожаные брюки; бедро — это ещё одно уязвимое место: если волк перекусит артерию, она за десять минут истечёт кровью — так, по крайней мере, говорили охотники, объясняя, для чего они носят такие высокие сапоги.

Волк ощерился и глухо, угрожающе зарычал. Он не пугал, а готовился напасть. Шанталь пристально и неотрывно смотрела ему в глаза, хотя при виде оскаленных клыков сердце у неё заколотилось.

Совсем скоро выяснится, набросится ли он на неё или уйдет прочь. Но Шанталь уже сейчас знала — не уйдёт. Она поглядела себе под ноги, боясь споткнуться о какой-нибудь камень, но ничего не увидела.

Решила двинуться навстречу волку — пусть он вонзит клыки, и тогда, волоча его за собой, она отбежит за дерево. Она перетерпит боль.

Шанталь вспомнила про золото. Подумала, что скоро вернётся и заберет его. Она цеплялась за любую надежду, которая могла бы придать ей сил и помочь достойно встретить ту минуту, когда острые зубы до кости располосуют её тело, когда она, быть может, не устоит на ногах и волк вцепится ей в горло.

Она приготовилась метнуться вперед.

В этот миг — как в кино — она увидела, как за спиной волка, хоть и на довольно значительном расстоянии, появился какой-то человек.

Волк тоже почувствовал его присутствие, но не повернул голову, и Шанталь продолжала смотреть ему прямо в глаза.

Ей казалось, что только силой взгляда она удерживает его от броска, и потому не хотела подвергать себя ещё большему риску: если кто-то и вправду появился, её шансы на спасение возрастают — пусть даже спасение будет стоить ей слитка золота.

Человек молча наклонился, а потом двинулся влево. Шанталь знала — там стоит дерево, на которое можно легко и быстро вскарабкаться. В эту минуту что-то промелькнуло в воздухе, и рядом с волком упал камень. Зверь с невероятной стремительностью развернулся в сторону опасности.

— Беги! — крикнул чужестранец.

Шанталь рванулась к своему единственному убежищу, а чужестранец с неожиданным проворством влез на другое дерево. Когда проклятый волк подскочил к нему, тот уже был в безопасности.

Волк с рычанием стал прыгать, пытаясь вскарабкаться по стволу.

— Ветки! Соберите ветки! — крикнула Шанталь.

Однако чужестранец словно впал в оцепенение. Ей пришлось трижды повторить эти слова, прежде чем он понял, что надо сделать, и принялся, обрывая ветки, швырять их в сторону хищника.

— Да нет же! Соберите ветки в пучок и подожгите! У меня нет зажигалки! — в голосе Шанталь звучало отчаяние человека, находящегося на краю гибели.

Чужестранец собрал несколько веток, однако прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он сумел поджечь их — вчерашняя буря все пропитала влагой, а солнце в это время года редко показывается из-за туч.

Шанталь дождалась, пока импровизированный факел разгорится поярче. Будь её воля, она оставила бы чужестранца здесь до ночи — пусть-ка он сам познает страх, который хотел вселить в целый мир. Но ведь, она собралась уезжать и, значит, волей-неволей, должна была помочь ему.

— Ну, теперь покажите, что вы мужчина! — крикнула она. — Слезьте с дерева, крепко держите факел и направьте его в сторону волка.

Чужестранец не шевельнулся, точно был в столбняке.

— Ну же! — снова раздался её крик, и, услышав его, чужестранец подчинился той властной силе, которая звучала в голосе девушки, — силе, порождённой ужасом, но и способностью в считанные секунды принимать решения и совершать поступки, оставляя страх и страдание на потом.