Максим Жуковец

Ясный День

это сборище растерянно посмотрело в мою сторону. Медведь вышел чуть впереди их и тоже остановился.

Расставив косые лапы, он стоял на дороге и нюхал воздух, наверное, пытаясь своим медвежьим способом установить мою личность.

Дети и долговяз ничуть не боялись его… Да, он был им, как собака.

Одна девочка, лет семи, подошла к медведю, похлопала его по холке и сказала:

— Уходи, уходи в лес. Дядя тебя боится.

Медведь, посмотрев на неё и проигнорировав её слова, продолжил обнюхивать воздух.

— Я тебе что сказала… Ух, я тебя! — девочка сорвала травинку и погрозила ею медведю.

Окружающие их дети засмеялись.

— Ты ещё паутинку возьми, — заметил кто-то из них.

Тем временем, медведь, не обращая внимания на девочку, направился в мою сторону… Ого! Он ковылял прямо ко мне! Ну и туша!..

Я попытался было ретироваться в лес, но этот Винни-Пух не отставал… «Да что же делать-то? Не отстаёт, и всё тут!» — подумал я… В общем, пришлось мне лезть на дерево…

Я сидел на ветке высокой сосны, удивляясь себе и невесть откуда взявшемуся умению карабкаться по деревьям с третьей космической скоростью.

Медведь внизу тоже был в шоке. Он ошарашено обнюхивал ствол… Я видел, как на поляну выбежали дети, с которыми медведь пришёл. Они осмотрелись, и девочка спросила:

— А где же дядя? Куда ты его дел?

Посмотрев вверх, она заметила меня.

— Вон он! — воскликнула девочка, показывая на меня пальцем, и другие дети задрали головы…

— Дядя, ты кто? — спросила меня девочка.

— Я — Максим.

— Ты, наверное, в Гончханыр идёшь? Да?

— Нет, девочка, нет… Я к вам в деревню в гости приехал…

— В гости? К нам?

— Да.

— Ура!

— Ты это… Ты забери своего мишку, а то я его боюсь.

— Не бойся, дядя, не бойся! Он добрый, он хороший. Слезай, я вас познакомлю.

— Слезай!

— Не бойся!

— Он хороший, хороший! — другие дети тоже подключились меня уговаривать.

Но я сказал, что не слезу. Тогда они засуетились:

— Сейчас, сейчас, ты потерпи, ты не бойся! Сейчас, дядя, мы его уведём.

— Мишка, уходи! Нельзя же так! Дядя к нам в гости, а ты его пугаешь! Уходи… Ну, пожалуйста, уходи.

Но медведь не слушался. Тогда, посовещавшись, они что-то нашли в траве и показали медведю. Тот, отойдя от дерева, понюхал это нечто в руке мальчика, потом попытался это съесть, но мальчик отбежал в сторону.

Медведь пошёл за ним. Мальчик опять отбежал…

Когда они скрылись в чаще, я , набравшись смелости, начал спускаться вниз. Дети ждали меня.

Когда я спрыгнул с последних веток, они обступили меня полукругом — три мальчика и девочка. Они были счастливые и… добрые. Да, какие-то светлые, добрые. Мне было легко с ними… Мне было хорошо…

— Ой, у тебя кровь, — сказала девочка, показывая на моё предплечье. — Я сейчас, я мигом.

Она убежала куда-то и почти сразу же вернулась с мокрым лоскутком и веткой какого-то куста. Взяв мою руку, она протёрла место пореза лоскутком, а затем выдавила из ствола ветки что-то похожее на белую сметану и смазала этим рану.

— Ой, щипится, — сказал я.

— Потерпи, дядя. Скоро пройдёт и кровь больше не будет течь.

Взяв меня за руку и сказав: «Пойдём в гости», она направилась вниз по тропинке, и мальчишки последовали за нами.

— Где же тот длинный? — спросил я, вспомнив внезапно пропавшего долговяза.

— Сергей Николаевич?.. А он, наверное, убежал. Он стесняется посторонних и убегает к себе в дом.

— Он что, не в себе?

— Он в себе. Просто он не вырос. С виду вырос, а на самом деле — нет.

Минут через пять мы вышли на поляну. Вы знаете, вот тут-то я и осел от удивления и восторга.

Поляна предстала необыкновенным островом, сплошь заросшим цветами. Цветы были разные — и огромные, и маленькие; и голубые, и рубиновые, и белые, и розовые…

Были оранжевые островки посреди зелёной лужайки, или белый цветочный квадрат, а в нём фиолетовые кружки — тоже из цветов…

Или большие, с меня ростом, кусты, усыпанные лиловыми бутонами, или… В общем, всего не опишешь. Это нужно видеть…