Ричард Бах

Мост через вечность (Часть 1)

без того свободного одинокого настоящего, в котором я жил сейчас.

Я поднялся в дом, поглощённый мыслями о возможности контакта с другим самим собой в разных состояниях, — Ричардом-бывшим и Ричардом-который-ещё-будет; моё «Я» в различные периоды моей жизни, на других планетах, в других гипотетических отрезках времени.

Искал бы кто-нибудь из них супругу? Нашёл бы кто-нибудь из них её?

Интуиция — в будущем/настоящем всегда-я — нашёптывала в этот момент на лестнице:

— Да.

Двадцать три

Я открыл буфет, достал из него баночку консервированного супа и немного макарон, собираясь быстро приготовить себе прекрасный итальянский завтрак.

Быть может, он будет не похож на итальянский. Однако он будет горячим и питательным, что было важно для меня в связи с расследованием, которое я собирался провести.

Посмотри, Ричард, что сейчас окружает тебя. Разве то, что ты видишь, и является жизнью, к которой ты стремишься больше всего?

Я ужасно одинок, думал я, поставив кастрюлю с супом на плиту и забыв зажечь огонь. Я скучаю по Лесли. Я услышал бряцанье своих защитных доспехов и вздохнул.

Не беспокойся, думал я, не переживай; я знаю, что ты собираешься сказать, и не могу найти изъяна в твоих рассуждениях. Совместная жизнь означает медленное самоубийство. Мне кажется, что я скучаю не по Лесли.

Я скучаю по тому, что она олицетворяет для меня сейчас. Воин отступил. Вместо него пришла другая идея — мысль совсем иного типа: противоположностью одиночеству, Ричард, является не совместная жизнь, а душевная близость.

Это слово свободно парило где-то поблизости, как серебристый пузырёк, оторвавшийся от дна тёмного моря.

Вот! Чего мне не хватает!

Моя многотелая совершенная женщина так же тепла, как лёд в морозилке. Она — общение без заботы, секс без любви и дружба без обязательств.

Точно так же, как она не способна причинить страдание или страдать, точно так же она не может любить и быть любимой. Ей чужда душевная близость.

А душевная близость… может ли она быть так же важна для меня, как сама свобода? Может быть, поэтому я провёл с Лесли семь недель, тогда как с любой другой женщиной я не мог выдержать и трёх дней?

Я оставил свой суп стоять холодным на плите, нашёл кресло и сел в него так, что колени упирались в подбородок. Я смотрел из окна на озеро.

Кучевые облака превратились в дождевые и закрыли солнце. Во Флориде лето, но можно сверять часы по грозам.

Через двадцать минут передо мной появилась стена дождя, и я едва мог разглядеть что-то снаружи.

Сегодня мне удалось кое-как поговорить с Диком, который всё ещё находится в прошлом; каким-то образом мне удалось передать ему послание.

Но как мне встретиться с будущим Ричардом? Что он знает о душевной близости? Научился ли он любить?

Несомненно, что наши двойники из прошлого и будущего должны быть для нас гораздо более близкими друзьями, чем кто-либо другой…

Кто может быть ближе к нам, чем мы сами в других воплощениях, мы сами в виде духов? А что, если все мы нанизаны внутри на одну золотую нить, которая во мне такая же, как и во всех других людях?

Я становился всё тяжелее и тяжелее, расслабляясь в кресле, и, в то же время, поднимаясь над ним. «Какое странное ощущение, — думал я. — Не сопротивляйся ему, не двигайся, не думай. Пусть оно унесёт тебя туда, куда пожелает. Оно так сильно поможет тебе. Ты встретишь…

С моста, который был соткан из нежного серебристого света, я ступил на большую арену, вокруг которой полуокружностями тянулись ряды пустых мест. Свободные проходы расходились, как спицы от сцены в центре.

Не на сцене, но возле неё виднелась одинокая фигура человека, который сидел, положив подбородок себе на колени. Должно быть, я издал какой-то звук, потому что он поднял глаза, улыбнулся, выпрямился и кивнул мне в знак приветствия.

— Ты не просто пунктуален, — сказал он, — ты пришел раньше!

Я не мог чётко разглядеть его лица, но человек был, приблизительно, моего роста, одетый в то, что казалось мне снегозащитным костюмом.

Это был черный нейлоновый цельный комбинезон с ярко-желтыми и оранжевыми нашивками на груди и вдоль рукавов. Карманы и кожаные ботинки на змейках. Знакомо.

— Так оно и есть, — ответил я ему как ни в чём не бывало. — Кажется, вот-вот должен пойти снег. — Где мы с ним находимся?

Он засмеялся.

— Снег уже пошел. Он уже в воздухе. Как ты относишься к тому, чтобы выйти отсюда?