Всеслав Соло

Изида или Врата Святилища (Часть 1)

-- Забор тебе сегодня подсказал, чтобы ты во

всем слушался меня, ибо я есть -- забороизбранный человек!

И начались с того самого дня и часа в благодатном жилище

счастливчика 'Заборные дни' правления хитреца.

И напрасно счастливчик ожидал встретить каждое утро

долгожданную надпись на заборе, которая бы возвестила

облегчение и восстановила бы справедливость, вернула бы право

распоряжаться в благодатном жилище его первому, истинному

хозяину по законам: сердца, ветра, реки, забора и неба. Но

появлялись все новые надписи на заборе, закрепощающие

счастливчика, и он уже и не знал, когда все это кончится, и что

же ему теперь делать, и как жить дальше?..

'Получается, что не право в силе, а сила в праве!' --

подумал я и отвернулся от книжицы в красном переплете. Но

что-то остановило меня удаляться, растаивать от нее. И в

следующее мгновение понял я: чтобы возвратиться в земное тело

мое, надо обладать правом на волю это сделать. Не на волю --

желать этого, а именно -- на волю возвратиться!

А я, пока еще, только лишь имел возможность желать

вернуться обратно!

... Победить коллективную волю астральной шайки!

Она явилась реальной силой, и я нуждаюсь в обладании

правом на эту силу. Астральная шайка сделала 'надпись на

заборе' подобно хитрецу. И я поверил в нее, подчинился своему

заключению в астральном теле добровольно: вне камеры и

связанных рук! Ибо моя камера и связанные руки -- это моя вера!

Господи!

Вот что значит пребывать не краешком, а без остатка в

мире своей веры!

Но мог ли я иметь с собою хотя бы тень сомнения? Казалось

бы, как легко: не поверь в приговор астральной шайки -- и все!

И ты -- снова дома, в теле!

Нет!

Подобного случиться не могло, в мире моей веры! Я не мог

не поверить в приговор. Ведь если бы я это смог, то, прежде

всего, я никогда бы не вышел в Астрал!

Я избавился от веры вовне меня на физическом плане, но я

еще так беззащитно верил тогда в реальность Астрала. В том и

состояла моя беда...

В плену Астральной Веры

Астральный мир теперь для меня был такой же реальностью,

как раньше являлся незыблемостью и несокрушимостью мир земли.

Если прежде я тяжело искал выхода в Астрал, специально

упражнялся в этом, вел особенный образ жизни моих чувств и

мыслей, образов, и Астрал мне казался диковинкой,

восторженно-сияющей новью впереди, в приближении своем:

мечталось, воспитывалось астральное пространство,

нарабатывалось во мне; то ныне я начинал забывать -- что такое

земной мир, неповторимости которого и прочности мне так не

хватало!

Я усердно искал выхода, но теперь из Астрала в земной мир!

Пока мне это не удавалось, да я еще и не знал, как это сделать,

-- надо было научиться!

Несостоятельность всех моих попыток вернуться в свое

земное тело обнажилась до отвращения от этого действа и дошла

до того, что я уже и не помышлял больше вернуться к этим опытам

не иначе как через победу над коллективной волей астральной

шайки Остапа Моисеевича, -- ревностного обладателя, служителя

темных сил. Эта шайка являлась реальной силой, и я нуждался в

обладании правом на эту силу. Астральная шайка сделала

своеобразную надпись на 'заборе', и я поверил в нее и

подчинился своему заключению в астральном мире добровольно: вне

камеры и связанных рук. Выходило, что Остап Моисеевич был не

только начальником ОВД моего района, но и, в каком-то земном

смысле, своеобразным начальником ОВД определенного астрального

подплана. Ну да мне от понимания этого не приходилось легче

воспринимать свое заключение в Астрале. Своею легкостью и

доступностью, но и определенным подчинением и зависимостью от

меня, мое астральное тело утомило меня. Господи!

Вот что значит пребывать без остатка в мире своей веры и

воли!

Казалось бы: как легко -- не поверь только в приговор

астральной шайки -- и все!

И ты снова дома, в земном теле! Нет!.. Подобного случиться

не могло!

Я находился не просто в астральном мире, а прежде всего в

мире своей веры, и в какой-то усеченной степени воли!

Здесь хотел бы я сразу же оговориться, что в Астрале

чувства и страсти человека просачиваются на первый план, воля

человека целиком зависит от владения своими страстями и