Всеслав Соло

Изида или Врата Святилища (Часть 1)

потихонечку я приходила в ужас от понимания того, в какую

компанию я попала!

Не раз я пыталась порвать, я еще надеялась расстаться с

вершителями моей судьбы, но тщетно...

Как только я делала очередную попытку подобного разрыва,

как только я спохватывалась и стремилась к отъединению, они

начинали меня преследовать, одолевать астрально: у меня

начинало печь ни с того ни с сего все тело, прямо-таки --

горела душа, все внутренности пылали...

Короче, я заболевала неизвестно чем; неделями находилась

на больничном, направлялась во всевозможные клиники, даже

предлагали в психиатрическую!

И все врачи только лишь разводили озадаченно руками и

твердили: 'Видимо, вегетативная система!' Но только я знала,

что это были не нервы...

Вот и пришлось мне волей-неволей, но вернуться к ним,

по-просить пощады и покровительства, короче, остаться ведьмой.

И обратной дороги, мне, видимо, нет никогда!.. Так-то, Сергей

Александрович, так-то, Сережа...

Ведьма замолчала, я тоже ничего не говорил. Рассказ

Екатерины еще больше обременил беспросветной тяжестью мое

воображение. Но то, что я, вроде бы по-настоящему, обретал

союзника, первого союзника, там, на физическом плане, союзника,

понимающего меня как мало кто другой, зарождало во мне теперь

хотя и настороженную, но радость...

Я так сосредоточенно расположился в кругу астрального

общения с ведьмой, что и не приметил, как в библиотеке, там, в

основном помещении, возник сердечно знакомый для меня голос.

-- Здесь есть кто-нибудь? -- негромко и ласково прозвучал

-- Книги можно сдать?! -- тут же послышался еще один,

жестковатый, но добродушный и тоже ведомый мне голос!

Екатеринино сознание сразу же, словно разноцветный детский

калейдоскоп, запереливалось всевозможными образами, оно

несколько мгновений будто переплавляло одно в другое знакомые

ему человеческие лица, но не определило земного обличия

голосов!

Тогда Екатерина Васильевна озабоченно поторопилась встать

из-за стола и вышла из книгохранилища, так сказать, живьем, на

прямой контакт с посетителями, дабы запечатлеть их физиономии.

Я тоже по взмыленной астральной тропке последовал за нею.

Да, конечно же, я и не сомневался в своем определении

голосов, я точно знал, кто пришел, но все равно: сверкнула,

затрепетала неожиданность прихода...

Перед взглядом Екатерины оказались -- Вика и Юра!

'Что же их привело сюда?' -- втиснулось в меня удивление,

и лезвие грусти о прошедшем и недосягаемом сейчас, лезвие, уже

довольно притупленное о камни негодования, царапнуло болью

астральные образы близких мне людей. 'Жизнь -- не безжалостна,

коль рушит! И ты ей боли все прости... Пусть выкорчевывает

души, чтобы полянам -- расцвести!' -- подумалось мне. Но каково

же было мое удивление, когда я обнаружил еще одно открытие,

астральное открытие для себя!

'Высмотрело солнце среди туч проталину, осветив оконце,

грустью опечаленное...' -- вот это да!

Оказывается, подсознание, подсознание человека,

настроенного на твою волю, способно реагировать!

Да что там реагировать -- по существу общаться, образно

общаться со мною!

'Высмотрело солнце среди туч проталину, осветив оконце,

грустью опечаленное', -- так подумал Юра в ответ на мое

четверостишье, подумал, даже не зная об этом, ибо сработали не

закрепощенные просторы его подсознания... и я уловил в них

встречное течение...

И я тут же продолжил образно поэтическое мышление в

сторону друга, его подсознания:

И поцелуй, и губы сладки,

Чего-то жаждет тишина...

И вдруг, все то, что было гадко, -

Ушло...

И жизнь моя нежна.

Отныне в солнечной капели

Я буду в пряных ласках жить.

Я верю: солнышко отбелит

Печаль прошедшую души...

Иссохло русло огорчений,

Его пустую кожуру,

Как черви трещины прощений

Под солнцем шелушат и жрут!

Приходят радостные вести,

Их веселится толчея.

Отныне сокровенный крестик

Среди людей не прячу я...

Образно промыслив эти строки, я постарался как бы

вчувствоваться в обратную реакцию Юры, и вот что я уловил в

ответ:

Посреди моей печали,