Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 1)

то вместе с ним обрушивается и второй этаж. Наивный

реализм и критический идеализм относятся друг к другу, как этот первый этаж

ко второму.

Кто придерживается взгляда, что весь воспринимаемый мир есть только

представленный, а именно воздействие незнакомых мне вещей на мою душу, для

того действительный вопрос о познании естественно переносится с

представлений, содержащихся только, в душе, на лежащие по ту сторону нашего

сознания, независимые от нас вещи. Он спрашивает: в какой мере можем мы

опосредованно познавать последние, раз они недоступны нашему наблюдению

непосредственно? Стоящий на этой точке зрения заботится не о внутренней

связи своих сознательных восприятий, а об их уже неосознаваемых причинах,

имеющих независимое от него существование, между тем как восприятия, по его

мнению, исчезают, как только он отвлекает свои органы чувств от вещей.

Согласно этой точке зрения наше сознание действует подобно зеркалу, на

котором отображения вещей исчезают в то же мгновение, как только отражающая

поверхность перестает быть обращенной к ним. Но кто не видит самих вещей, а

видит только их отображения, тому остается косвенно, посредством заключений,

осведомляться о свойстве первых, исходя из поведения последних. На этой

точке зрения стоит новейшее естествознание, пользующееся восприятиями лишь

как последним средством для обнаружения находящихся за ними и единственно

существующих материальных процессов. Если философ, как критический идеалист,

вообще допускает какое-либо бытие, то его познавательное стремление бывает

направлено - с косвенным использованием представлений - исключительно на это

бытие. Его интерес перескакивает через субъективный мир представлений и

обращается на то, что вызывает эти представления.

Но критический идеалист может зайти так далеко, что он говорит:

'Я заключен в мир моих представлений и не в состоянии выйти из него.

Когда я мыслю за моими представлениями какую-либо вещь, то ведь и сама эта

мысль есть не что:иное, как мое представление'. Такой идеалист будет тогда

либо вовсе отрицать вещь в себе, либо же, по крайней мере, заявит, что она

не имеет для нас, людей, ровно никакого значения, что так или иначе означало

бы ее отсутствие, поскольку мы ничего не можем знать о ней.

Такого рода критическому идеалисту весь мир предстает лишь сновидением,

по отношению к которому всякое стремление к познанию было бы просто

бессмысленным. Для него могут существовать лишь два рода людей:

предубежденные, которые принимают ткань своих собственных сновидений за

действительные вещи, и мудрые, которые прозревают ничтожество этого мира

сновидений и постепенно теряют всякую охоту далее заботиться о нем. С этой

точки зрения и собственная личность может стать просто грезящимся образом.

Как среди образов сновидений появляется наш собственный образ, так и в

бодрственном сознании к представлению внешнего мира присоединяется

представление собственного Я. Тогда нам дается в сознании не наше

действительное Я, а только наше представление о Я. Итак, кто отрицает

существование каких-либо вещей или, по крайней мере, возможность для нас

что-либо знать о них, тот должен отрицать и бытие, а стало быть, и познание

собственной личности. Критический идеалист приходит тогда к утверждению:

'Всякая реальность превращается в удивительный сон без жизни, которая

снится, и без духа, которому снится, - в сон, состоящий из сна о себе самом'

(сравни Фихте, 'Назначение человека').

Безразлично, предполагает ли человек, признающий непосредственную жизнь

за сновидение, что за этим сновидением ничего более не таится, или он

относит эти свои представления к действительным вещам: сама жизнь должна

потерять для него всякий научный интерес. В то время как для одного,

думающего, что доступная нам Вселенная исчерпывается сновидением, всякая

наука есть нелепость, для другого, считающего себя вправе заключать от

представлений к вещам, наука будет состоять в исследовании этих 'вещей в

себе'. Первое воззрение на мир может быть названо абсолютным иллюзионизмом,

второе же воззрение самый последовательный его представитель, Эдуард фон

Гартман, называет трансцендентальным реализмом *. (* Трансцендентальным - в

смысле этого мировоззрения - называется такое познание, которое полагает,