Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 1)

Бонавентура -- какому античному или

средневековому обывателю пришло бы в голову подтрунивать над ними!). Здравый

смысл -- благодарение Богу! -- неистребим, и на каждого образованного

комбинатора мысли всегда найдется не сильный в грамоте, но крепкий умом

пересмешник, здоровым 'чохом' ответствующий на всякого рода 'словесную чушь'

('^оПкгат', как характеризует ее где-то Гете). Ярчайший пример, во мгновение

ока освещающий суть сказанного: первая встреча Гете с Шиллером, разговор о

'первора-стении', во время которого выяснилось, что самоучка Гете, говоря об

опыте, имел в виду идею, и возражение Шиллера: 'Это не опыт, это идея'.

Моментальная реакция Гете: 'Значит я вижу идею'. Поразмыслим над

удивительной симптоматикой этого конфликта. Образованный кантианец Шиллер

даже не вникает в суть услышанного; 'трансцендентальный субъект' в нем, или,

скажем предметнее, 'аппарат латинского языка', автоматически фиксирует

нарушение некоего правила. Спутаны 'опыт' и 'идея', а путать их нельзя,

просто нельзя -- 'вот и все'; ну что бы мы сказали о гимназическом учителе,

читающем 'Войну и мир' с красным карандашом, словно бы речь шла о школьном

сочинении! Гете, и знать не знающий ни о каких правилах (благодатная судьба

спасла его от философской образованности), философствует инстинктивно и по

существу, описывая свой опыт и доверяя только собственным переживаниям.

Тут-то и возникает дилемма: либо усвоить правила комбинирования и твердо

'знать' впредь, что одно -- опыт и другое -- идея, но тогда придется

распрощаться с самим собой и переключить собственную мысль на некий

'автопилот', либо же к черту всякие правила, если они противоречат моему

здоровому опыту, и тогда великолепно-упрямое: 'А все-таки она вертится', в

гетевской редакции: 'Значит я вижу идеи'. Вижу сам, своим внутренним

зрением, и никакие терминологические катаракты не заслонят мне увиденного.

Ибо если мне математически докажут, что надо верить не своим глазам, а чужим

словам, я предпочту шире раскрыть глаза и крепче зажать уши.

*Д.Локк, Опыт о человеческом разуме, М., 1898, с. 111. **'Формалист' в

книге А.Гейтинга 'Интуиционизм', М., 1965, с. 15.

(Говоря в скобках, чтобы не соблазниться перспективами темы: а так ли

уж грешил против правил 'дилетант' Гете, соединяя опыт и идею, и так ли уж

прав был одергивающий его и подпавший в этом пункте 'латинскому влиянию' его

несравненный друг? Правота Гете -- пусть без ведома его и тем лучше, что без

ведома, -- поддерживалась не только опытом забытой философской традиции, от

досократиков до шартрских платоников, но и семантикой греческого языка, где

'идея' и значит 'то, что видно'', за Шиллером стояла университетская

традиция и стоял Кант.)

Альтернатива, вытекающая отсюда, формулируется со всей жесткостью: нам

предстоит выбирать между самостоятельным мышлением и мышлением,

функционирующим в нас без нашего участия. Иначе, между мышлением,

индивидуально переживаемым, и мышлением, сведенным к голой технике, которая,

как энергично выразился однажды Гуссерль, 'ни в чем существенном не

отличается от игры в карты или в шахматы'. 'Философия свободы' -- нужно ли

об этом говорить? -- рассчитана исключительно на первый случай; читать ее,

значит воссоздавать ее в собственном опыте, т.е. становиться ею.

'Мыслителям', погрязшим в комфорте второго случая и принципиально

отказывающимся причаститься к самим себе, с книгой этой нечего делать.

Но -- снова вспыхывает прежний вопрос -- как же ее читать? Книга,

культивирующая самостоятельное мышление, требует аналогичной мыслительной

способности и у читателя, а это значит, что 'Философия свободы' еще до

своего прочтения предполагает определенную соответствующую подготовку. Мы

находим эту подготовку в книге Штейнера 'Истина и наука', вышедшей

непосредственно перед 'Философией свободы' и озаглавленной в подзаголовке

как 'Пролог к 'Философии свободы'. Пролог теоретикопознавательный;

центральная процедура книги -- достижение беспредпо-сылочности познания

путем радикального очищения сознания от балласта пассивно и механически

усвоенных знаний* -- вплотную подводит нас к адекватному усвоению

*На этой процедуре спустя два-три десятилетия вырастет обширная

феноменологическая литература. Гуссерль -- совершенно самостоятельно