Флоринда Доннер

Шабоно (Часть 1)

женщине не

опасно ходить по лесу.

Глядя сквозь меня, Арасуве не счел нужным ответить или как-то

прокомментировать мое замечание. Он явно считал вопрос решенным и не

собирался опускаться до препирательств с невежественной девчонкой.

-- Может, там будет и Милагрос, -- сказала я.

Арасуве улыбнулся. -- Милагроса там не будет. Будь он там, мне не о чем

было бы беспокоиться.

-- А почему Мокототери нельзя доверять? -- настаивала я.

-- Ты задаешь слишком много вопросов, -- сказал Арасуве и нехотя

добавил: -- У нас с ними не очень-то дружеские отношения.

Я недоверчиво уставилась на него: -- Тогда почему же они приглашают вас

на праздник? -- Ничего ты не понимаешь, -- сказал Арасуве и вышел из хижины.

Решение Арасуве разочаровало не меня одну. Ритими так расстроилась

из-за того, что не сможет продемонстрировать меня Мокототери, что призвала к

себе в союзники Этеву, Ирамамове и старого Камосиве, чтобы те помогли

уговорить ее отца дать такое разрешение. Хотя советы стариков всегда высоко

ценились и уважались, но только известный своей храбростью Ирамамове смог

уговорить и заверить брата, что в деревне Мокототери со мной не случится

ничего плохого.

-- Возьми с собой лук и стрелы, которые я для тебя сделал, -- сказал

мне Арасуве в тот вечер и громко расхохотался. -- То-то Мокототери удивятся.

Ради того, чтобы это увидеть, и мне стоило бы пойти. -- Но увидев, как я

проверяю стрелы, Арасуве уже серьезно сказал: -- Нельзя их тебе брать.

Негоже женщине идти по лесу с мужским оружием.

-- Я возьму ее под свою опеку, -- пообещала отцу Ритими. -- Уж я-то

позабочусь, чтобы она ни на шаг от меня не отходила -- даже когда захочет в

кусты.

-- Я уверена, что Милагрос хотел бы, чтобы я пошла, -- сказала я,

рассчитывая немного успокоить Арасуве.

Мрачно взглянув на меня, он пожал плечами: -- Надеюсь, ты вернешься

благополучно.

Настороженное ожидание всю ночь не давало мне спать. Знакомое

потрескивание поленьев в очаге наполняло меня дурными предчувствиями. Перед

тем, как лечь спать, Этева пошевелил угли в очаге. Сквозь дым и туман кроны

деревьев вдали походили на призраки. Просветы в листве пустыми глазницами

обвиняли меня в чем-то, чего я не понимала. Я совсем было решила последовать

совету Арасуве, но дневной свет рассеял мои опасения.

Глава 12

Едва солнце успело прогреть зябкий утренний воздух, как мы тронулись в

путь с корзинами, полными бананов, калабашей, гамаков, принадлежностей для

украшения собственных персон и предметов меновой торговли: толстых мотков

неокрашенной хлопковой пряжи, новых наконечников для стрел, бамбуковых

емкостей с эпеной и оното.

Старшие дети шли рядом с матерями и несли свои гамаки переброшенными

через шею. Мужчины, замыкавшие поход каждой семьи, несли только луки и

стрелы.

Нас было двадцать три человека. Четыре дня мы молча шагали по лесу

неспешным темпом, который задавали старики и дети. Стоило из зарослей

донестись малейшему звуку или движению, как женщины замирали на месте, лишь

повернув голову в сторону шума. Мужчины мгновенно исчезали в том

направлении. Как правило, они возвращались, неся агути -- похожего на

кролика грызуна -- или пекари, или птицу. В тот же вечер на привале добыча

готовилась на кострах. Дети постоянно были заняты поисками диких плодов.

Зоркими глазенками они следили за полетом пчел, пока не отыскивали ульи в

дуплах деревьев. Они по их полету могли точно определить, относятся пчелы к

числу жалящих или нет.

Хайяма, Камосиве и еще несколько стариков обернули вокруг груди и

живота полосы лыка какого-то дерева. Они уверяли, что это восстанавливает их

силы и облегчает ходьбу. Я тоже попробовала так сделать, но плотно обернутое

вокруг тела лыко лишь вызвало сильный зуд.

Взбираясь и спускаясь по холмам, я задавалась вопросом, неужели это тот

самый маршрут, по которому я шла с Милагросом. Не было ни дерева, ни камня,

ни участка реки, который показался бы мне знакомым. Да и полчищ москитов и

прочих насекомых, висящих над болотами, я как-то не припоминала.

Привлеченные нашими потными телами, они звенели над нами с доводящей до

безумия назойливостью. И я, никогда прежде не страдавшая от их укусов, не

знала, где мне первым делом чесаться. Рваная майка не давала от них никакой